Все кончилось.
В это мгновение я мучительно застонал и вскрикнул, как новорожденный.
Родиться заново под солнцем, у старого креста, в свежей зелени и пустой, безлюдной тишине. Разве ожидал я такого, когда увидел ее в толпе и решил подойти к ней?
Теперь она тяжело дышит подо мной.
Мы не шевелились. Ветер проносил над нами минуту за минутой, смешивая их с летним жаром и запахом травы. Над нами и вокруг нас – бездны пустого пространства, лишь там, внизу, на донышке заполненного чем-то ярким, живым и бродящим – городами, дорогами, машинами, вывесками, уличными фонарями, людьми. Разве они существуют? Я вдыхал запах ее тела и не мог в это поверить.
Я готов умереть здесь и сейчас. Мир дал мне все, что он может дать, все сокровища, все счастье земное. Тот, кто лежал в земле, недалеко от нас, безмятежно молчал, уставив в небо свой крест, как неподвижный, навеки застывший взгляд. Все кончилось. Все кончилось. Все кончилось – для него и для меня. И только ветер шумит над нами.
Вдруг из-под меня, из-под золотого облака волос, как из-под земли, раздался тихий голос:
– Я люблю тебя.
Фраза тут же растаяла в горячем воздухе. Ее волну подхватил ветер и унес далеко, за алый, налитый кровью горизонт. Эти слова сорвались с края земли и канули в Лету.
Она уже давно меня не любит. Но дерево по-прежнему стоит на холме, а под ним все так же молчит крест, пряча в тени листвы свою тайну – чье-то имя и чью-то жизнь. Я хожу туда каждое лето. Еще в том, нашем году я вырезал в стволе ее имя. Каждый год тем же ножом я ставлю под ним зарубку. Их уже восемь. Когда надрез еще свежий, только распустился под моим лезвием, из него выступает капля сока. И каждый год я думаю: «Как мои слезы». Дурак.
Я собираю ягоды в кулак, вдыхаю запах и набиваю их в рот. Сладкий сок течет по лицу, пачкает руки. Пара красных капель срывается на одежду.
Но моя жена знает, как отстирывать такие пятна.
Ничего страшного.