– Так, – заговорил майор, издали окинув взглядом место
преступления, но не спеша заходить за ленту ограждения, – скоро
здесь яблоку будет негде упасть, понаедут все кому не попадя:
убойники, генералы, возможно даже КГБшники. Начнется хаос, все
будут бегать, затаптывать улики, галдеть и совещаться, потом
многозначительно молчать и опять совещаться и никто не будет знать
что делать, все будут надеяться на других. Знаем, проходили.
Поэтому пока не начался кипишь, действуем быстро. Савельев!
– Моя задача ясна! – отозвался криминалист. Денис знал, что
бородач Савельев, ярый поклонник Жоржа Сименона и бардовской песни,
и как соответствие посиделок у костра под «горькую», работает с
отцом уже давно и понимает того с полуслова. Поэтому Савельев лишь
кивнул и с чемоданчиком в руке двинулся за ограждение.
– Гоголадзе!
Следак оказался не менее опытным, чем любитель бардовских
песен:
– Знаю, дорогой, пойду с коллегами пообщаюсь, может, и нарыли
уже чего, – с характерным грузинским акцентом отозвался
Гоголадзе.
– Ну, а вы за мной, – скомандовал Громов и, приподняв
красно-белую ленту ограждения, двинулся вперед.
Место пришествия и в самом деле выглядело довольно пугающе для
советского мира, где показатель преступности стремился к минимуму,
согласно госстатистики. Денису сразу вспомнился родной мир, в
котором грабежи инкассаторских броневиков пусть и не были частым
явлением, но все же случались. И даже для того мира подобное
преступление являлось громким. Но там, по большей части, всегда был
виноват кто-то из своих – из инкассаторов: брал на прицел коллег,
либо связывал, либо убивал и завладевал наживой. Но здесь
попахивало голливудским размахом. Перевернутый броневик лежал
посередине дороги и на нем явно имелись следы взрыва, а весь
асфальт вокруг был заляпан кровью, что явно свидетельствовало о
произошедшей здесь бойне или жестокой расправе над перевозчиками
груза. Самих трупов не видно, но возле скорой на носилках лежало
два черных брезентовых мешка, и Денис догадывался о их
содержимом.
Понимая, что вновь прибывшие городские коллеги будут задавать
вопросы, к группе Громова приблизился поселковый милиционер.
– Старший сержант Попов, – откозырял милиционер.
– Майор Громов. Сержант, что вам удалось выяснить на данный
момент?
– Лишь то, что броневик перевозил картину из Третьяковки в
Эрмитаж.