- Ясно… Спасибо, доктор. – Хелгаст задумчиво посмотрел на экран
монитора. – Никаких рекомендаций не дадите? С кроганами… Бывает
тяжело. Как к нему обращаться хоть? Говорить крогану «малыш» -
это…
- «Господин Ву» будет в самый раз. – Кивнул Мордин. – Потом,
если дело пойдет – он сам предложит себя называть по-дружески.
Кстати, позвольте вопрос?
- Слушаю?
- Касательно волуса. – Кивнул Солус на слегка громоздкое
устройство, которое у большинства рас было давно вытеснено
омниинструментами с голографическими дисплеями. – Как вы понимаете,
я был бы рад возможности его исследования. Понимаете – особенности
строения, какие-либо патологии…
Голос саларианца приобрел мечтательно-маниакальный окрас.
Хелгаст немного дернулся, поежившись пред глазами саларианца,
внутри которых зажегся нехороший огонек естествоиспытателя-садиста,
и вежливо ответил:
- Я… понимаю, но этот волус опасен. И вряд ли сдастся живым.
- Разумеется. – Махнул рукой Мордин. – Да и его жизнь теперь
принадлежит нашей нервной королеве. Но я попрошу вас передать ей
мою просьбу – когда она будет его убивать, то пусть останки
доставят мне. Вместе с останками скафандра.
Солус говорил о грядущем грустном конце волуса с искренней
убежденностью. Хелгаст в замешательстве двинулся к двери.
– Непременно передам… Спасибо, доктор. Вы мне помогли.
Когда хелгаст покинул его кабинет, Мордин пару секунд смотрел в
одну точку, после чего его пальцы забегали по консоли, и он
забубнил себе под нос:
- Хм… Модификации тела волусов… Биотические импланты – опыты не
подтверждены… Нет данных. Как же можно обойти законы сохранения
энергии?...
По всем расчетам выходило, что живой волус очень быстро станет
мертвым куском плоти, если пропустит сквозь себя хотя бы половину
использованной в клубе энергии.
Внезапно Мордин вспомнил о чем-то важном, слегка вздрогнул и
вслух задумчиво сказал:
- Надеюсь, они друг друга не убьют.
***
Омега была чужда ксенофобии. Тут тебя мог пристрелить любой, не
смотря на расу – а в бандах вполне можно было встретить крогана и
турианца. Жажда наживы чаще всего была сильней глупых
предрассудков, и преступный мир представлял собой похвальный пример
того, что любые разумные существа при наличии желания могут
нормально общаться и сотрудничать: обсуждать план рейда в
Пространство Цитадели, налет на Банк где-нибудь в цивилизованных
секторах или рассуждать о достоинствах и недостатках тех или иных
видов пыток.