Ах, если бы я владела ментальной
магией и могла обмениваться мыслями на расстоянии! Я запретила бы
Стивену сомневаться. И чувствовать себя виноватым тоже бы
запретила! Мы поступили правильно – только так и следовало
поступить после того, что случилось.
– Остановитесь, ваша честь! – громкий
голос будто разрезал тишину в зале, установившуюся после
адресованного мне вопроса судьи.
Я вздрогнула и повернулась к дверям.
На пороге стоял незнакомый мне мужчина – высокий, статный,
темноволосый. Его высоко поднятая голова и грозный взгляд выдавали
в нем человека высокого положения. И то, что он обратился к судье
столь бесцеремонно, тоже говорило о многом.
– Этого нам только не хватало, –
пролепетал сидевший на лавке рядом со мной месье Шамони. В отличие
от меня, он, кажется, знал, кем был этот незнакомец. И в ответ на
мой невысказанный вопрос он торопливо пояснил: – Это – герцог
Алансон, мадемуазель. Сын его светлости герцога Алнорского.
Ах, вот как! Это был сын ректора
магической академии, в которой я имела честь учиться. Того самого
ректора, который, к сожалению, пострадал от неумелых экспериментов
Стивена. А значит, ничего хорошего ждать от этого визита не
приходилось.
– Я требую, ваша честь, чтобы
обвинение было пересмотрено. Я полагаю, что речь должна идти о
более тяжкой статье.
– Помилуйте, ваша светлость, но на
каком основании? – взвился со скамьи мой защитник.
Герцог Алансон прошествовал вперед и
остановился в двух шагах от стола, за которым восседал судья Гюссо.
На его светлости была посеревшая от пыли дорожная одежда – судя по
всему, он пришел в зал суда, едва выпрыгнув из седла.
– Вам нужны основания? – холодно
улыбнулся он. – Ну, что же, извольте. Ваша подзащитная сейчас
обвиняется в том, что приготовила зелье, включенное в запрещенный
список, не так ли?
– Именно так, ваша светлость, –
подтвердил месье Шамони. – Да, использовать заклинания и отвары,
направленные на управление чувствами, строжайше запрещено, но речь
идет всего лишь о приворотном зелье. Кто в ее возрасте не баловался
чем-то подобным?
Герцог усмехнулся, всем своим видом
показав, что уж он-то точно никогда не был замечен в подобной
ерунде.
– Если бы всё было именно так, месье,
то, возможно, я согласился бы с вами. Но в данном случае всё куда
серьезнее, – он перевел взгляд с месье Шамони на меня, и я
почувствовала, что краснею. – Скажите мне, мадемуазель, верно ли,
что вы стали варить зелье как раз накануне важного экзамена,
который вы должны были сдавать именно герцогу Алнорскому?