Так говорил Шадалберг, мой куратор в
Унашской лечебнице. И уже на третью неделю практики я с ним
согласилась. Потому что да, пульсары оставляли невыводимые ожоги на
коже, но между остановкой сердца и шрамами больные всегда выбирали
шрамы. А те, кто не выбирал, усыплялись и всё равно
выбирали.
Может, и незаконно, зато действенно.
Ведь призвание лекаря — лечить, а мы с куратором...
В следующее мгновение я оказалась на
спине, прижатая к постели тяжёлым телом. Встретилась с мёртвыми,
белыми глазами. Мимоходом отметила тёмные письмена, что проступали
на совершенно здоровом теле. Если его, вообще, можно так
назвать.
Но долго рассматривать мне не дали.
Сначала до меня дошло, почему не хватает воздуха, и я вцепилась в
руку, что сжимала горло. Попыталась что-то просипеть, вдохнуть, но
не в этот раз и не с этим... магом?
А потом думать стало невозможно.
Потому что тот, кто ещё недавно был императором, с интересом
склонил голову к плечу и принюхался. Чтобы в следующий миг обжечь
горячим, разрывающим сердце от боли, поцелуем.