И его трудно судить, учитывая, сколько
переворотов прошли мимо, только благодаря императорской воле, уму и
жестокости.
Вздохнув, обнаружила себя всё ещё
сидящей на столе. Спрыгнула, смахнула мнимые пылинки с
брюк.
Хватит просиживать тылы. Время к
вечеру, а у меня ни сумки не разобраны, ни вещи не
уложены.
Нахмурившись, вспомнила служанок. Теми
самыми словами, которые не пристало знать «светлости». И скривилась
ещё больше.
Потому что императорский дворец это
вам не лечебница, пусть даже главная и столичная. Здесь мне не
дадут расхаживать в куртках, штанах и сапогах.
И вот кто виноват, что как раз эта
одежда самая удобная для лекаря! Особенно когда его выучили по
боевой специальности. Тем более что приставка «боевая» стояла не
для красоты, нас действительно учили всякому. Не всегда приятному,
но всегда способному спасти жизнь — себе или тому, кто окажется
рядом.
В дверь постучали. А сразу после в неё
протиснулись три девицы.
Подняв бровь, окинула взглядом.
Декольте — ниже, чем предполагала форма, юбки — с недопустимыми для
слуг кружевами и туфли с фривольными бантиками на мягкой коже. У
всех троих.
И вот вопрос, меня сюда точно работать
позвали? Или мама всё-таки подсуетилась? Таким хитрым способом
засунула меня в главный рассадник срамных болез… в смысле завидных
женихов, конечно. Завидных женихов.
Половина из которых уже раз по пять
пролечились от…
— Нижайше просим прощения, ваше
сиятельство. — Все три синхронно склонились до пола.
Близняшки, что ли? Слишком
одинаковые.
— Нас задержали по важнейшему
императорскому делу.
И вроде говорила та, что повыше
серьёзно, но правая всё равно не сдержалась и хихикнула.
Извинилась, конечно, но мне их извинения до того же места, где, по
уверениям Леи, у меня шаргх.
— Вещи разобрать в шкаф. В кабинет не
заходить, не прибираться. К колбам руки не тянуть, части тел,
животных и ингредиенты не трогать. Всё ясно?
От распоряжений они присмирели и
наконец-то стали соответствовать должности.
— Но как же, — пискнула смешливая, —
ваше сиятельство, мы должны… приборка…
— Жить хотите? — с усмешкой. — Тогда
не советую копаться в вещах боевого лекаря, пять лет проработавшего
с бедняками и другим отребьем. Ис-спол-лнять!
От рявка они присели ещё ниже, ойкнули
и разбежались в разные стороны, хотя должны были в одну.