- Научились бы землю радаром просвечивать. Мы же до сих пор не
можем разгадать загадку, что прямо под нами находится! – Ефремов
топнул, демонстрируя суть своих слов. – Шурфы закладываем,
разведочные скважины бурим, природные разрезы, глядельца изучаем, а
до сих пор тайну, как Бог создал Землю, как кора изменялась, какие
метаморфозы с горными породами за миллионы лет происходили, понять
не можем.
- Так заказывайте! Если помнишь, супруг нашей Лизы Евгений
Павлович на Севере служит, крейсером командует. Он рассказывал, еще
пять лет назад помыслить не могли, что можно радио как телескоп
использовать. А сейчас радиодальномеры и пеленгаторы даже на старые
корабли ставят.
- Земные слои просвечивать совсем другой коленкор. В Радиевой
лаборатории господин Вернадский давно с радием и ураном работает. У
него в Туркестане целых два завода. Вот эта штука куда сильнее
радиоволн, лучи урана должны пробивать грунт на сотни метров, –
после этих слов Иван Антипович повернулся к хозяину дома. - Иван
Дмитриевич, я же на горе Эрдэнет после тебя был, ходил с твоими
картами, работал по твоим дневникам и описаниям. Прекрасная работа.
Ты с маленькой партией, с недостатком времени и инструментов вскрыл
самые богатые руды. Благодаря тебе институт меня и отправил в
Монголию. Тимерязевы же после твоих изысканий выкупили землю аратов
под медный рудник.
- Не отрицаю. Но заметь, трассу под железную дорогу разбили до,
а работы начали только после твоей экспедиции.
- Иван Дмитриевич, а пошли с нами на Лену и Вилюй? Жалование
будет не ниже, чем у тебя сейчас заработок. За открытие и описание
выходов руд премии. К этому дорожные, зимовочные полагаются. Что
тебе этот Петербург? Два года быстро пролетят, соскучиться не
успеешь.
- Увы, не могу.
- Семья? – иногда Ефремов демонстрировал удивительную
толстокожесть. Впрочем, его извинял тот факт, что сам до сих пор
ходил в холостяках. Ни одна дама не осмеливалась связать свою жизнь
с готовым в любой момент сорваться в Сибирь или Маньчжурию
ученым.
- Нет. – рассмеялся Иван Дмитриевич. – Все куда интереснее. Сам
еще не знаю, куда занесет.
Поздно вечером после ухода гостя Никифоров поднялся в кабинет.
На столе его дожидался полученный сегодня конверт. Долгожданное
письмо от брата. Послание проделало долгий извилистый путь пока
добралось до Санкт-Петербурга. Марки и разноцветные оттиски штампов
на конверте могли бы рассказать интереснейшую историю почтовых
пересылок в это непростое время разгоревшейся на Западе войны.
Отправлено из Франции. Побывало в Швейцарии. Затем авиапочтой ушло
в Германию. Дальше путь в письма лежал через Словакию, и только из
Братиславы оно улетело с прямым пассажирским рейсом в столицу.