- Ты послушай, – в голосе Змея он
услышал… просьбу? – Немного. Мы же все включили по периметру, если
что, так завоет, мама не горюй!
- Быстрее давай, да? – Енот покосился
на Хана. Пес сидел спокойно, привалившись боком к ноге друга. Ну и
хорошо, значит, пока вокруг никого нет. Мохнатому чудовищу Змей
доверял чуть больше, чем всем хитрым датчикам Инженера вместе
взятым.
Змей кивнул, шепотом выпустив
рвущиеся наружу чьи-то строчки. Енот вздрогнул после первых же
слов, так неожиданно в точку попали слова неведомого Зорона:
Я сидел под луной.
Я плевал в темноту.
Это было весной.
Я увидел звезду.
Она падала вниз.
Я подумал тогда
Что теперь моя жизнь -
словно эта звезда.
Я сидел в тишине.
Меня завтра ждал бой.
И казалось все мне
Что я стану звездой.
Оба чуть помолчали, потом Змей сразу
же пошел к своему посту. На ходу, отойдя на пару метров, обернулся
к Еноту:
- Ну как?
Енот только одобрительно кивнул, не
надеясь, что Змей поймет, и двинулся к небольшому костерку,
разведенному в середине неровной площадки лагеря. Невысокий сухой
кустарник, наломанный скучающим Варягом перед охотой, тихо
потрескивал в специально отрытой яме, не выдавая себя отблесками.
Запах дыма было не скрыть, но с костром оказалось намного уютнее.
Хан внезапно насторожился, вздыбив шерсть на загривке.
- Ты чего? – Енот непонимающе
посмотрел на пса. Тот еле слышно зарычал, напружинился, двигаясь
вперед. Подумав, чистильщик положил руку на «трещотку», перевесив
ее удобнее. Пусть и ни одна из других собак даже не подала голоса,
но Хану он доверял. Все возможно, но здесь, внутри? Подходя к
костерку, еле заметному только по слегка отсвечивающему
красноватому пламени, причина настороженности пса стала
ясной.
Виднеясь тенью, неясной, плотной и
черной, возле костра кто-то сидел. Странно, что Хан никак не
отреагировал на него, кроме одного единственного взрыкивания. Сам
силуэт, манера посадки на чурбак, а не на землю, не казались
знакомыми. По спине острой иголкой закололо нехорошее предчувствие
и Енот сбавил шаг. У костра находился чужак, и пусть глупо, но
очень сильно захотелось оглянуться и понять – нет ли еще кого?
Стрелять не пришлось. Со стороны палатки, в которой спала группа
Мерлина, раздался как раз его мерзкий голос:
- Не журись, Енотище. Ты, конечно,
второй раз за сутки сильно опростоволосился, но тут я и в себе не
уверен, что смог бы его заметить. Этот господин всегда появляется
незаметно.