- Узнай - кто такие, когда выезжают.
Что оставалось делать? Рыжий и узнал. На свою
голову.
Вечером следующего дня, закончив все дела и продав хабар,
команда снялась и ушла назад в Степь. Ночью Сыч, и с ним еще
четверо, вернулись, заплатив караульному на воротах. Рыжий был в их
числе. Девка и седой мужик жили в такой же небольшой бревенчатой
халупе, как и они до этого. Дверь просто выдавили, быстро ворвались
внутрь. Один из бандитов ударил мужика по голове прикладом
винтовки. Тот упал, и не поднимался. Эту самую тощагу скрутили,
примотав руки с ногами к столбам, подпирающим кровлю из тонкого,
проржавевшего железа, замотали рот тряпьем, валявшимся в углу.
Сыч ножом разрезал ткань
плотной рубашки, брюки, провел пальцами по сухому, смуглому телу.
Схватил в горсть маленькую торчащую грудь с темным острым кружком.
Та вздрогнула, глядя на него дикими глазами, но не кричала, даже не
пыталась. Рыжий вздрогнул, понимая, что в ее глазах нет страха.
Нет, совсем нет. Ярость, гнев, обида, но не страх. В почти
полностью темной комнате, распяленная между столбами, она не
боялась. Остро, практически не щурясь на свет зажженных потайных
фонарей, взглянула на каждого из них, как сфотографировала.
Взгляд ее, пронзительный и резкий,
рванул что-то в груди Рыжего. Неожиданно он, отпетый бандюк, увидел
ни разу не замеченное им ранее. Боль, грязь и стыд, которую она
сейчас получит сполна. Тонкую красоту совсем юного лица и
худощавого тела, лишь вздрагивающего под напором главаря банды.
Рыжий почувствовал это, неожиданно разорвавшееся в его голове,
вздрогнул и чуть было не потянулся остановить Сыча. Опомнился лишь
в последний момент, когда тот повернул к ним странно изменившееся,
совершенно дикое лицо с жадными глазами.
И Рыжий забыл, стер, выкинул сразу из
головы все правильное и такое ненужное, глупое и смертоносное. Ну,
его, Сыча, к такой-то матери, не стоит из-за какой-то бабы
связываться с главарем. Пусть тот и свихнулся малость с ума. А тот
продолжил начатое, не дав больше никакой возможности девке даже
взглянуть вокруг.
Навалился сверху, скрюченными и
окостеневшими пальцами вцепившись в узкие твердые бедра. Острые
широкие ногти прочертили несколько черт-борозд по коже, матово
блеснувшей в неярком свете. Задел глубоко, царапины тут же налились
темным, из одной отчетливо поползла вниз тоненькая струйка. Сыч
рывком сдернул вниз широкие кожаные штаны, подтянул ее к себе,
навалился сверху, охая и постанывая. Остальных командир выгнал
одним махом руки, но никто не возмущался. Они вышли, прикрыв дверь
в освещенный яркой луной двор, спрятавшись в густую тень от хибары.
Рыжий стоял, прислонившись к стене, и стискивал в мокрых от пота
ладонях карабин.