Сказанного не вернешь. Рядом со мной снова шла прежняя Марианна – усталая, отстраненно-равнодушная, сомневающаяся. Достигнув упавшего дерева, она повалилась на него вдоль всем телом, руки свесились с разных сторон, левая щека раздавилась о жесткую морщинистую кору:
– Давай отдохнем.
Подорожник с передней части, распластавшейся по бревну, моментально осыпался.
– Все мое врачевание насмарку.
– Прости, не подумала.
– Больше драгоценную слюну так бесполезно расходовать не буду. И не проси.
– Я же повинилась!
С ее точки зрения, этого достаточно. Так рассуждают дети и женщины. Поскольку я понимаю это, значит, вышел из первой категории и, спасибо судьбе и родителям, не принадлежу ко второй. Мое седалище опустилось на траву рядом со струящимся вдоль бревна телом царевны, ноги вытянулись, голова откинулась на мягкое вздрогнувшее бедро. Затылок оказался как на подушке, а волосы почувствовали нежную руку, которая их пригладила.
– Чапа, у меня постоянное ощущение, будто знаю тебя с рождения. Ощущение давнее и стойкое. Почему так?
В груди похолодело. Близок провал резидента?
– Не знаю.
А что еще сказать?
– Несмотря на эту знакомость, ты поражаешь все сильнее. – Ладошка соскользнула на плечи, томные мурашки побежали от пальчиков, которые принялись играть с кожей. – Открываешься с новых, каждый раз лучших сторон. Это немыслимо. А ты не перестаешь удивлять. И что самое непредставимое – не притворяешься. Я видела тебя с самого начала твоего боя за нас, глупых девчонок, не сумевших самостоятельно сделать того же, а первое впечатление от человека самое правильное: он же еще не знает, что именно от тебя скрывать.
– А я тебя помню только с темноты на дне ямы, – честно признался я. – К тому времени ты уже знала, что скрыть о себе?
– К тому времени я восхищалась тобой, впервые увиденным мужчиной-командиром. Если местный… как его?.. конязь хочет боевую подругу, то я с тех пор мечтаю о боевом друге. О настоящем, не второстепенном, как все царевичи, безмолвные хвосты своих царисс. Нетрудно начать мечтать, когда образец перед глазами. Мечтать и… надеяться. Верить. Страдать, терять надежду, ломать себя, уговаривать… и однажды узнать, что все достижимо. Что ты мог бы любить меня так же, как сейчас любишь другую. Которая, возможно, уже не существует на свете… но продолжает жить в твоем сердце. Этим я тоже восхищаюсь, потому что это невероятно. Ничего не могу с собой поделать. За один настоящий поцелуй – не такой, как на дереве, замещая воображаемую дублершу, а по-настоящему настоящий – я бы отдала…