Меня подняло как вихрем, через царевну перебросилась моя нога, и я упал сверху. Забравшиеся снизу ладони сжали нежное тельце. Ко мне вывернулось одуревшее в испуге-восторге лицо, оно в режиме прямого эфира наливалось переборотым стыдом и противоречивой отвагой. Плечи напряглись. Волосы разметались, грудь вспенилась. Бездонные искренние глаза, полосуя мне щеку ресницами, трезво-мечтательно испрашивали: что это, почему и что дальше? Что-то собрался сказать приоткрывшийся ротик, но не успел. Я заткнул его поцелуем.
Губы слились. Мир перевернулся. Царевна растеклась сладким желе по шершавому бревну. Не понимая, что случилось, не зная границ дозволенности, все в ней стремилось достичь поставленного лимита, увидеть полосатые столбы запрета и припасть к ним всем сердцем, всей душой, всем своим взлетевше-упавшим существом. А я не мог ничего объяснить. Просто не мог. По телам уже бежал огонек, как по бикфордову шнуру, который не остановить. Мозг накрыли раскаленные ощущения прелюдии перед взрывом.
– Ой, гляди, Кистена: любушки! – раздалось прямо над головами.
Ну, почти над головами. Сразу у ближайшего дерева.
– Ма-а-ать моя отцова жена! Совсем стыд потеряли. Прямо рядом с полем…
– Простите… – Я потупился, отлипая и соскальзывая за бревно.
Царевна осталась там же, где была – в шоке.
– Да понимаем, чего уж. – Гостьи пожирали нас глазами.
Те же болтливые подружки направлялись обратно. Решив срезать через лес, они вышли прямо на нас и теперь глазели в четыре выкатившихся шара, наслаждаясь своей как бы властью над нашим как бы позором. Глаза не упускали ни детали происходящего, но все соответствовало легенде: я, красный как рак, пугливо прикрывал восставший организм, соучастница потрясенно деревенела и старалась слиться с бревном в единое целое. Не унимавшиеся дыхания, прячущиеся взоры и взошедшие предательскими солнцами красные пятна на коже не оставляли сомнений в искренности увиденного.
– Елка, чего вылупилась? Пойдем, не для того они в лес ушли, чтоб всякие такие как мы…
– Да-да, мы уходим. – Оказавшаяся Елкой, уводимая под руку, уже удалялась, но невероятно вывернутое лицо все еще глядело на нас. – В следующий раз прячьтесь получше. Хорошо, что увидели мы, а могли не мы. Хоть бы к заводи ушли, там никто не ходит.
– Пойдем же, – тащила ее толстенькая подруга.