Этому фокусу я
научилась совсем недавно, подсмотрела, как Дэш подвинул трон, заставив огромный
тяжёлый предмет мебели перейти на другое место. Оказалось, что сила Ха может
ненадолго оживлять неодушевлённые предметы. Чем больше магии сложишь, тем
дольше мышь будет бегать, как настоящая, и, в конце концов, это может выжать
меня до обморока, но этого не потребовалось.
Лирендаил,
отчаянно скучающий по хвостатому десерту из моего мира, попался через три
секунды. Схватив кота, я прижала его к груди, но животное отчаянно вырывалось,
не веря, что мышь несъедобная.
– Ты жив
благодаря мне! – орал кот, перемежая слова благим матом. – И умрёшь тоже, если
немедленно не отпустишь… Дайте мне мышь, и никто не пострадает!
Мастера, с любопытством
наблюдающие за представлением, на всякий случай отошли и спрятались за дракона.
А вот молодой шаман оживился:
– Поверить не
могу, Креу, что кот снова попадается на это! А можешь заставить эту деревяшку
летать? Я тут думаю, как напугать эльфов, это бы точно сработало!
– Думай дальше,
– холодно отрезала я. Этого игромана повысили до небес, сделав главным шаманом,
а он пытается делегировать мне свою работу? Будто у меня своей мало! – Нам с
Лиром пора в горы.
– Не хочу! –
снова завопил кот, продолжая упрямо тянуть лапы к деревянной игрушке. –
Ненавижу летать!
С помощью Лакса
я засунула Лира в большую сумку, где уже лежали лекарства из моего мира и
шаманские зелья, а потом подняла игрушку и снова спрятала её в мешочек.
Передавая его шаману, кивнула:
– Скажи
Браруну, чтобы к закату принёс одежду на прежнее место.
– Давай, Креу,
– он хитро покосился в сторону замка, где ко всем окнам прилипли обитатели. –
Все уже заждались представления.
Я понимала, что
пора, но тянула с превращением. С одной стороны мне нравилось призывать силу Ха
и ощущать себя драконом, это было невероятно и ни на что не похоже. А ещё
объединяло меня с мужем, отношения с которым пока не сильно ладились из-за
моего положения.
С другой, я
терпеть не могла короткое время, когда я представала перед другими, едва ли не в
чём мать родила. Потому что это был момент, когда я радовалась, что мы с Креу пока
телами не поменялись.
А ещё мне было
жаль одежду, ошмётки которой приходилось выбрасывать каждый день. Было жаль старания
портних, которые не спали ночами, чтобы к утру успеть создать мне новый костюм.
Но народ требовал зрелищ, и приходилось отрабатывать в этом театре абсурда,
чтобы привлечь на нашу с Морэром сторону как можно больше союзников.