– Ты лжёшь! – завопил Альдо, вскочил и ударил в
стену кулаком. – Лжёшь! Лжёшь! Лжёшь!
И разрыдался, снова упав на пол и уткнувшись в колени.
Беззвучно, тяжело, безнадёжно пытаясь выдохнуть.
– Тогда почему ты до сих пор здесь?
– Замолчи!
«Серх сказал, что принц втолкнул её в карету… И там…»,
– раздался дрожащий, взволнованный голос
дворецкого в его голове. И молчание Эйдис. Ни одной вороны. Ни
одной…
«Даю тебе слово, что твоя жена не изменяла тебе со мной»…
Конечно, не изменяла, если он её изнасиловал… «Мы просто вспомнили
старую дружбу»… «Ты из-за жены, что ли?»… Если измены не было, если
бы всего этого не было, то откуда бы мерзавец понял…
– Я – глупец! – завыл Рандвальд.
Ойвинд промолчал.
– Но особняк… У Ульвара нет своего особняка…
Только Берлога…
– Альдо… Я сам был в тайном особняке принца.
Это недалеко от городской ратуши. Прекрасное здание с черепичной
крышей и стенами, выкрашенными в нежно-лазурный цвет… Любимый цвет
Ульвара.
Альдо завыл. А потом резко смолк.
– Почему я его просто не убил на месте! Тогда,
когда...
– Потому что ты – человек чести. Когда нас,
пятерых рыцарей Элэйсдэйра, послали в Мёд, Ульвар шантажировал
Лари, сестру Джайри. Угрожал ей, что устроит так, что её сестёр
бросят в темницу. Чтобы она поменялась местами с Эрикой…
– Но Эрика…
– Эрику принц тоже шантажировал. А сейчас он
сделал всё, чтобы её величество Леолия отреклась от престола. И,
подозреваю, слепота герцога Эйдэрда – тоже дело рук коварного
принца.
– Проклятье! Чтоб ты сдох, мерзавец Уль! Чтоб
тебя забрал бог Смерти и выпустил на тебя своих псов…
– Было бы неплохо, – тихо, с
едкой горечью отозвался Ойвинд. – Было бы очень неплохо. Если бы
Ульвар умер, нашим королём стал бы благородный Ярдард…
– Почему, ну почему Яр отрёкся от
престола?!
– Не знаю… Может Ульвар угрожал жизни
Лэйды?
И оба узника тяжело замолчали. Страх ушёл. Безумная, слепая
ярость вытеснила его.
***
Джайри, в плаще из тонко выделанной кожи, прыгала по камням
фундамента, чудом не падая в образовавшийся пруд.
– Слишком мало пространства, –
сердилась она. – Для башни, в которой разместится обсерватория,
этого очень мало!
– Закончатся дожди, и мы переделаем…
Главный архитектор хмурил седые брови, морщился, словно от
зубной боли. Его злила необходимость согласовывать работы с
дамскими капризами.