– А у вас нет… я не знаю, ну, там оракула какого-нибудь?
– Оракула! – Октавиан улыбнулся. – Интересная мысль. Нет, боюсь, мы избавились от оракулов. Но если бы мы обратились к книгам Сивиллы, как я советовал…
– Каким вилам? – не понял Перси.
– Это книги пророчеств, – пояснила Хейзел. – Октавиан одержим ими. Римляне всегда обращались к этим книгам, когда случались несчастья. Большинство людей считает, что книги сгорели, когда Рим пал.
– Некоторые люди так считают, – поправил ее Октавиан. – К сожалению, наше нынешнее начальство не разрешает отправиться на их поиск…
– Потому что Рейна не дура, – сказала Хейзел.
– …и потому у нас есть только какие-то обрывки из этих книг, – продолжил Октавиан. – Несколько таинственных предсказаний вроде этих.
Он кивнул, показывая на мозаичные слова на мраморном полу. Перси уставился на эти строки, вовсе не ожидая, что поймет их смысл. И чуть не поперхнулся от неожиданности.
– Вот это. – Он показал на слова и тут же стал переводить вслух: – «На зов ответят семь полукровок, в огне и буре мир гибнет снова…»
– Да-да. – Октавиан закончил, не глядя: «Клятву сдержи на краю могилы, к Вратам смерти идут вражьи силы».
– Я… я это знаю. – Перси показалось, что гром снова сотряс храм. Потом он понял, что трясется все его тело. – Это важно.
Октавиан выгнул бровь.
– Конечно, это важно. Мы называем это пророчеством семи, но ему несколько тысяч лет. Мы не знаем, что оно означает. Каждый раз, когда кто-то пытается его истолковать… Ну вот, Хейзел может тебе подтвердить. Случается что-нибудь плохое.
Хейзел просительно посмотрела на Октавиана.
– Сделай предсказание для Перси, Октавиан. Может он вступить в легион или нет?
Перси почти что видел, как мечутся мысли Октавиана, прорицатель прикидывал, может ли быть от Перси какая-то польза лично для него. Он протянул руку к рюкзаку Перси.
– Хорошая штучка. Ты позволишь?
Перси не понял, что тот имеет в виду, но Октавиан схватил подушечку в виде панды, торчавшую из рюкзака. Это была обычная набивная игрушка, но Перси давно носил ее с собой. Она ему нравилась. Октавиан повернулся к алтарю и поднял нож.
– Эй! – протестующе закричал Перси.
Октавиан вспорол брюхо панды и высыпал набивку на алтарь. Плюшевую оболочку он отшвырнул в сторону, пробормотал несколько слов над просыпавшимися опилками и повернулся с улыбкой во весь рот.