Я не могла поверить в реальность происходящего. Наконец-то, он заметил во мне женщину. Женщину, которая изнывает от страсти к нему.
Мои руки невольно потянулись к молнии его брюк, под которой уже чувствовалось невероятно возбуждение. Я была готова отдаться ему прямо в рабочем кабинете, но Егор вдруг отпрянул и глухо проговорил:
— Нет, нет, Оля… Не сейчас… Не здесь…
— Тогда, Егор Борисович, приглашаю вас сегодня к себе на ужин, — прошептала я ему на ухо. — Отказы не принимаются.
Прихватив подписанные документы и оправив на себе одежду, я направилась в своё отделение.
Внизу живота тяжёлым камнем ныла неизрасходованная страсть.
***
Следующие два месяца я могу смело назвать самым счастливым временем моей жизни.
Вечером после работы мы тайком от коллег отправлялись в мою квартиру, чтобы предаться одолевающим нас желаниям. Ещё в прихожей Егор начинал нетерпеливо раздевать меня, и потом любил так ненасытно и так пылко, как не делал со мной ещё никто до него.
Ночевать он всегда отправлялся домой, но утром, как правило, успевал ещё раз побывать в моей постели, чтобы насладиться близостью перед рабочим днём.
О будущем мой возлюбленный не заговаривал, а я не спрашивала.
Зачем, если и так всё было хорошо?
Возможно, наши светлые дни длились бы ещё долгое время, если бы не одно досадное происшествие…
Как-то вечером Егор задержался в кабинете, изучая отчёты. Я сидела рядом и, чтобы не терять времени даром, раскладывала документы по соответствующим папкам. Лицо моего любимого было таким серьёзным, что я в шутку положила свою ладонь ему в пах и ласково погладила. Руднев оторвался от бумаг, прищурил глаза и многообещающе произнёс:
— Ну, сейчас я до тебя доберусь!
Я взвизгнула, соскочила со стула и попыталась скрыться, но тут же была поймана. Егор прижал меня к себе спиной и, склонив свою голову, нежно целовал мне шею. Потом его колено неожиданно вклинилось между моих ног, так что я самопроизвольно опустилась грудью на стол, опершись о него локтями.
Быстро расстегнув брюки, Егор приник ко мне, так что всё моё тело сразу сладостно затрепетало. Мои стоны и звуки от соприкосновения наших тел громким эхом разносились в вечерней тишине кабинета.
Я таяла под натиском Егора, и в тот момент, когда наши тела обоюдно достигли пика удовольствия, дверь в кабинет неожиданно распахнулась, и на пороге появилась секретарь Людмила Петровна.