Последняя капля слезы - страница 13

Шрифт
Интервал


Но ведь вы же не овцы! Поверьте, я прав,
Что достойны вы всех человеческих прав!
Не пора ль отрешиться от этих оков?!
Не пора ли уйти из-под этих тисков?!
И не верьте Сайдашу[5], он злобою пьян,
Он – невежда, над всеми невеждами хан.

Редактору

Не горюй, не злись, редактор: что их злобный вой тебе?
Мёд неси тому, кто хочет яд подсыпать свой тебе.
А по мне – не нужно вовсе обретать любовь невежд,
Ведь никак нельзя смириться с темнотой людской тебе!
Пусть безбожным вольнодумцем называют. Не горюй!
Лишь бы только гнев господний не грозил бедой тебе.
Правдолюб гоним повсюду. Я уверен: день придёт –
И любовь свою в награду принесёт народ тебе.
Знай, редактор, что невежда – это враг извечный твой,
Знай и то, что муж науки предан всей душой тебе.
Людям следует гордиться оскорбленьями невежд.
Пусть бранят: хула такая лишь звучит хвалой тебе.
Если же их одобренья жаждешь ты – беги в мечеть,
Лицемерь, – уж там не будут докучать враждой тебе!
Правду говори, редактор. Правду не боясь пиши,
Запасись терпеньем – трудный путь открыт судьбой тебе!
Четырёх газет владелец, с четырёх земных сторон
Просвещенья устремляет свой поток живой к тебе.
Глубочайшим морем знанья надо стать. Иди вперёд.
Пусть тебя просторы манят, пусть претит застой тебе.

Уничтожишь ли меня?

Ужель погубишь ты поэта, и не найдёт спасенья он?
На страсть такую обречённый – ужель на гибель обречён?
Душа моя, будь милосердной и душу не губи мою,
Ведь если я умру – тебя лишь в убийстве обвинит закон.
Смягчись, о ангел! Стань сердечней, ведь ты не мрачный Азраил,
Который отнимает душу, услышав наш предсмертный стон.
Алмаз алмазу цену знает, а цену розе – соловей,
Так не цени ж невежду выше меня, что так в тебя влюблён.
О сколько я стихов любовных тебе, красавица, сложил!
Любви твоею малой крохой – и то я был бы насыщён!
Любовь твоя как будто церковь, я ж – гулкий колокол её,
От мук моих ещё печальней и громче безответный звон.
Тяжёлый занавес разлуки нас друг от друга отделил.
Аллах! Да будет этот полог тобою поднят, вознесён!
Смерть или встреча – вот лекарство от страсти гибельной моей.
Равно – и тем и этим – будет проситель удовлетворён.
Подруга, стань моей душою или мою себе возьми,
У ног твоих с каким восторгом я б погрузился в вечный сон!

Из Пушкина

Твой муж, твоей любуясь красотою,
Не станет, дева, дорожить тобою.