Как было заведено в течение последнего часа, двое охранников
поставили очередного заключенного на колени рядом с палачом,
человек в феске взмахивал своим ятаганом, а затем, без паузы,
комментариев или секундного колебания, резко бросал его на череп
жертвы.
Брызги крови брызнули из головы пленника, и тело дернулось
вперед, изуродованное лицо указало путь вниз, к воде. Он врезался в
поверхность пруда, как и многие другие до него, и как и многие
другие, ожидающие на берегу своей очереди умереть.
Сокращающийся ряд заключенных оставался пассивным, стоя на
коленях на берегу пруда, более дюжины вооруженных помаков наготове
стояли со всех сторон от них.
Некоторые вздрогнули от хруста черепа; другие вздрогнули от
звука всплеска, зная, что их изуродованные мертвые тела через
мгновение последуют этому примеру; и вскоре двое вооруженных
боевиков спустились по деревянным мосткам длиной в четыре метра,
ступили на глиняную береговую линию и взяли ближайшего мужчину в
крестьянской одежде за плечи.
Еще двое карателей только что перерезали веревку, обвязанную
вокруг его талии, поэтому ходячая команда подняла осужденного с
колен на ноги и повела его обратно по мосткам, подталкивая его
вперед, если он замедлялся на мгновение.
Обреченный тихо молился по-болгарски, когда он шел, сцепив руки
перед собой, его глаза были устремлены на деревянные доски у его
ног, а не на воду, не на десятки тел, плавающих недалеко от конца
мостков… не на его мертвых друзей и товарищей.
Прогулка длилась десять секунд, а затем ноги крестьянина в
чувяках остановились в луже крови у края деревянных досок. Здесь
ждал главный палач, его ятаган уже был весь покрыт кровью.
Палач ничего не сказал. Крестьянин опустился на колени; он не
выказывал никаких эмоций, а только продолжал молиться, теперь его
глаза были закрыты. Обреченный был христианином и находил утешение
в том факте, что его смерть станет мученической, как и у всех
остальных.
Двое мужчин, которые доставили его сюда, сделали шаг назад; их
собственные башмаки и штаны были покрыты брызгами крови, словно у
работников боен. Охранники держали свое оружие поднятым, стволами
прямо за ушами своего пленника, но они не стреляли. Они наблюдали,
как палач поднял свой ятаган, а затем сделал очередной взмах с
хекающим звуком.