Через мое тело прошел ужасающий электрический разряд. Волосы на
голове оплавились, мышцы судорожно сокращались, ломая кости. Кожа
мгновенно высохла, на ней запузырились лопающиеся волдыри.
Сухожилия нагрелись так, что вспыхнули нейроны – они посылали
бешеные импульсы, и волокна корчились в конвульсиях. Температура
тела взлетела до ста градусов. От импульса, пронзившего все мои
клетки, я проглотил свой же язык. Салон машины наполнился запахом
горелой мякоти.
Мотор моментально заглох, но автомобиль, даже лишившись
управления, продолжал двигаться. Его скользя, вынесло с трассы на
обочину. Последовал глухой удар и машина завязла в обильной
черноземной грязи. Сердце, казалась, лопается пополам. Я открыл
дверцу и, теряя сознание, под целыми водопадами холодной воды, упал
лицом в жидкую грязь. Меня окутала беспросветная тьма.
***
Разум мой, лишенный телесной оболочки, парил между небом и
землей, между временем и пространством, в кромешном мраке.
Вселенная была бесконечно пуста: в ней не было ни мыслей, ни боли,
ни памяти - ничего. Все ушло, провалившись в небытие. Само время
перестало существовать.
И вдруг как будто включили клавишу выключателя и все озарил
свет. Мне показалось, будто я – ныряльщик, всплывающий со дна
самого глубокого моря. Все ближе, ближе... Переплетенные линии
нервов стали наподобие электрических проводков наполняться током
души. Возник поток, подобный потоку электрической энергии.
Фух! Я внезапно ощутил свое тело, лежащее на соломенном матрасе,
накинутом на доски. Гостеприимное тепло окутало меня, будто бы я
морозной улицы заскочил в уютное натопленное помещение. Глаза мои
еще были закрыты, но в ноздри шибанул густой запах заскорузлых
портянок, старого пота, а так же гноя, крови и блевотины. К этим
ароматам примешивался слабый дух плесени и раздавленных
сороконожек. Кроме этого, у меня изрядно затекла спина.
Опа-понечки- попа! Я потянулся и, открыв глаза, рывком сел на
своем ложе.
- Куды ты, ирод! Лежи уже спокойно. Доктор Ганс Христианович
сказал, что ты уже умер и тебя пора отволочь в мертвецкую. Скоро
солдаты из похоронной команды подойдут.
Я оказался в старинном, плохо побеленном глинобитном бараке,
переполненный ранеными и умирающими. Сверху, на закопченных
деревянный балках, провисали пучки соломы, которой была покрыта
крыша.