На меня укоризненно смотрел пожилой усатый солдат, словно бы
сошедший с экрана старых фильмов, посвященных героической обороне
Севастополя во время Крымской войны.
Понятно, доктор сказал в морг, значит извольте пожаловать в
морг. И никак иначе. Я ощущал изрядную легкость в своем теле,
которое ощущалось мной цельным, энергичным и совершенно здоровым.
Кроме множества застарелых царапин, уже большей частью заживших,
ущерба моя тушка никакого не понесла. Или не совсем моя? Сквозила в
ощущениях некоторая неправильность. Не люблю ощущение "дежа вю", а
сегодня утром оно переживалось как нельзя остро.
Я, с грацией молодого леопарда, легко и пружинисто поднялся с
койки и встал. Ошарашенный санитар смотрел на меня, крестясь.
Тут же мое тело словно бы пронзил электрический разряд. За
какое-то мгновения волной нахлынули воспоминания. За долю секунды в
голове пронеслись тысячи террабайтов информации. И пропали...
Что же... Я сегодня не такой, как вчера! Без долгих гаданий
теперь я твердо знал, кто я, где я, и что я здесь делаю. И это
требовалось обмозговать...
Но не здесь...
- Слышь, папаша! - поспешил я успокоить разволновавшегося
санитара. - Перестань на меня таращится как на призрака. Что Ваш
доктор, клизма немецкая, в медицине может понимать? Небось купил
это место за взятку. А сам как вздорная старуха. Стоит человеку
крепко уснуть, как этот паникер кричит: помер! Хорошо, хоть я
вовремя проснулся. А то в вашем тифозном бараке и здорового быстро
залечат. Смотри, отец, какая тут антисанитария! Пойду я, а то и в
правду какую здесь болезнь подцеплю.
С этими словами я энергично направился к выходу. Ошарашенный
старик что-то пробормотал о заведенных здесь порядках, но я его не
стал слушать, а поспешил выбраться на свежий воздух. Родовой казак
подчиняется только отцу, атаману, непосредственному командиру и
никому больше. Остальные могут идти лесом! К тому же народ здесь
все больше доверчивый и бесхитростный.
Снаружи я сразу оказался в гуще событий. Меня встретила панорама
раскинувшегося вокруг большого военного лагеря, в котором
обустроились десятки тысяч людей. Все было выдержано в старинном
стиле первой половины 19 века.
Вытянутые по линейке палаток белые ряды этого мгновенно
возникшего на равнине походного города протянулись без конца и без
края. На сотнях костров воины готовили себе еду. Часто топливом для
многочисленных костров служил сухой навоз вьючных животных, и запах
стоял такой, что у меня запершило в горле.