И кроме того, не забываем, что передо мной элита крепостного
права. Рабовладельцы. Этакие доны Негоро- Перейра, закоренелые
торговцы живым товаром, только русского разлива. И мораль у них
соответствующая. Раздавят, разотрут и даже не поморщатся.
Так что мне предстояло аккуратно «поймать скорпиона за хвост».
Ставим разумную предосторожность во главу угла.
Поэтому я сделал глубокомысленное и важное лицо и отчетливо
отчеканил:
- Ваше предложение, в присутствии свидетелей, являющееся
открытой офертой, я услышал, князь! Договорились, я отдаю вам своих
лошадей, а вы лично запродаетесь ко мне в крепостную зависимость.
Мой адвокат найдет Вас в лагере, после подписания всех официальных
бумаг, стороны получат искомое.
Пока мою речь компания переваривала, я, воспользовавшись этим,
спокойно поехал к лагерю. Громко бормоча модные словечки вроде
"балансировка загрузки блейд-серверов" или "визуализация
структурных серверов". Меня никто не стал окликать.
И правда, мой лексикон, несколько отличался от привычного
"благодарствую, барин". Более того, по необычному здесь построению
речи и умным, зарубежным словам меня вполне можно было принять за
иностранца.
А как известно, многочисленные немецкие принцы, коим нет числа,
любят приезжать в Россию и выряжаться под казаков. Затронешь меня,
а я окажусь из числа какой-нибудь дальней царской родни. Потому и
по-русски говорю относительно хорошо, так как царь Николай, после
декабрьский событий 1825 года, яростно продвигал при дворе
использования русского языка в пику французскому и прочим.
Так что озадаченные господа-офицеры пребывали в ступоре, тихо
матерясь на все лады, а я беспрепятственно вернулся в лагерь.
Вернувшись на место своего временного квартирования я от
вестового узнал следующее. Мой казачий полк, волей нашего
командования, выдвигается в местечко Рийны, что лежит при впадении
реки Прута в Дунай. Там наш полк и будет пока базироваться. Меня
сегодня по бумагам выписали из госпиталя, как выздоровевшего, и я
получил приказание немедленно отправиться к своему полку.
Я порадовался этому известию, так как имелась прекрасная
возможность, что мой утренний инцидент с господами-фицерами
останется без последствий. И правда, на войне первейшая мудрость:
"Поближе к кухне и подальше от начальства". Особенно от такого
дикого как тут у нас. А здесь, при Ставке, обитает бесчисленное
множество дурного начальства, которое так и смотрит, так и следит,
чтобы поймать тебя в какой-нибудь вздорной неисправности.