Для такого приличного расстояния для пистолета результат
оказался выше всяких похвал. Передовая лошадь татар, словившая
свинцовый гостинец, споткнулась, сбилась с ходу ее зацепился
бегущая следом. Передовая, сильно хромая, забрала в сторону и вышла
с линии атаки. Покалеченная лошадь, храпя и заливаясь ржанием, от
боли металась по полю.
Сорок метров. Еще один выстрел и вышедшая в лидеры лошадь
полетела кубарем, придавив своего седока. Бегущий следом конь
споткнулся, наступил на что-то мягкое и зашиб ногу. Остальные
батыры, инстинктивно попридержали расскакавшихся коней.
Неплохо, я бросил за спину и второй пистолет. Впереди всегда
идут самые отчаянные: задние ряды надеются на удачу и ждут, пока
противник не будет сломлен и побежден, но передние – это
прирожденные убийцы.
Но оставшиеся в живых, охваченные жаждой крови, с пронзительным
криком «Алла!», неумолимо неслись на нас. Близко!
Теперь, накоротке, условия местности вынуждали татар предпринять
фронтальное наступление, которого ордынцы не любили и в котором
всегда были слабее русских полков
Следующие две лидирующие лошади, выскочив на расстояние в десять
метров от нас, получили дружный залп из двух кремневых пистолетов
от моих казаков и повалились вместе с всадниками на землю. Раненые
животные, обезумев от боли, начали судорожно биться, вскакивать,
подниматься и снова падать. Кости упавших седоков затрещали под
копытами табуна.
Две туши, судорожно бьющие ногами в воздухе, канава, вал, все
это не позволило оставшимся семерым татарам сразу перескочить
преграду и врубиться в нас. Они заметались на месте, лихорадочно
пытаясь сообразить, что им делать. Или обходить, или спешиваться,
или прыгать верхом с разбегу, отойдя чуть в сторону.
К счастью, татары не любят спешиваться. Если бы они сразу
соскочили с коней, то могли бы доставить нам большие неприятности.
А при рискованном прыжке верхом на пару секунд всадник здесь
абсолютно лишился бы своего преимущества в скорости и маневренности
и, наоборот, стал бы легкой добычей для пешего воина.
Не могли грубые татары и зарядить свои ружья на скаку. Так они и
гарцевали, завывая, потеряв несколько драгоценных мгновений. Тем
временем, в этот критический момент, мне в руку сунули первый
заряженный пистолет. Вовремя!
Я моментально вскинул руку и почти не целясь выстрелил в
решившегося на конный прыжок скалящего зубы татарина. Пуля пробила
ему лоб, он кубарем покатился вниз, а конь, почувствовав свободу,
резко передумал прыгать и закрутился, мешая остальным.