Бритоголовая падаль тупо уставилась на свой хлещущий кровью бок.
Не затягивая дело, я тут же левой рукой, пока лошадь противника еще
пребывала вздыбившись на задних ногах, хлестнул наотмашь татарину
по позвоночнику. Этого вполне хватило. Отправляйся к черту,
нехристь-басурманин, и пусть дьявол разорвет твое сердце!
Третий негодяй, уже скакавший ко мне, разинув рот стал резко
забирать в сторону. Так как он «увидел, что сила длинноносого
сильнее его» и решил сохранить себя для будущих битв. Поэтому он
развернулся и бросился наутек. Увиденного ему показалось
достаточно, чтобы татарин принял мудрое решение сегодня остаться в
живых. Татары же как собаки, учуют твой страх – укусят, а если
бежишь – станут преследовать.
Конь смертельно раненого джигита быстро припустил за этим
мудрецом, подняв хвост, да так что я не успел его притормозить.
Запасная лошадь сейчас бы мне пригодилось, но кони у татар довольно
дикие и чужих не любят. А гонятся мне за беглецами было
некогда.
Вот это бой! Битва титанов!
Прежде всего, я поспешно соскочил с седла и посмотрел на Ворона
тревожно-испытующим взглядом. Мой конь был весь черен от пота,
начиная от концов ушей до щеток задних ног. Глаза его помутились, и
в них отражалось страдание. Из трепещущих ноздрей просачивалась
кровь. Тяжелое дыхание со свистом вырывалось из груди, и бока
судорожно раздувались, как кузнечные меха во время усиленной
работы.
Я поспешил отпустить подпруги, вынул изо рта удила и несколько
раз провел двумя пальцами по переносью.
- Давай, давай, родненький!
Ворон фыркнул. От этого я облегченно вздохнул. Непосредственной
опасности пока не было. Необходимо было только немного провести
коня в поводу, дать отдышаться, и затем можно было не только ехать,
но в крайности даже его пустить вскачь на недалекое расстояние.
Несколько минут я шел очень тихо, едва переступая с ноги на
ногу, но по мере того, как лошадь приходила в себя, все ускорял
свой шаг. Мысль об оставленных казаках по-прежнему не покидала
меня. Солнце уже скоро сядет.
Далее я вновь залез в седло и какое-то время ехал шагом.
Наконец, вдали показался голубой Дунай. Я привстал в седле и
внимательно осмотрел местность. Не хотелось бы влезть как курица во
щи, налететь на вражеский пикет. Но все казалось тихим и спокойным.
Это было несколько странным, ведь татары уже должны были кружить
здесь как рой рассерженных ос. Вернее, как целое облако шершней –
злее, чем тысяча чертей. И - никого!