— Кто же ваш начальник? — подплыв еще ближе спросил я,
недоверчиво вглядываясь в курносое, рябое лицо заговорившего со
мной парня.
— А вот он в лодке сидит, — указал тот рукой на одного из задних
гребцов.
В тоне, которым были произнесены эти слова, мне почудился легкий
налет едва уловимой иронии.
Но я уже слишком устал, чтобы предаваться долгим размышлениям.
Буду медлить - того и гляди потону. Уже пару раз вода попала мне в
нос, скоро начну пузыри пускать. Поэтому я уверенно схватился за
борт лодки и закинул в нее локти, пытаясь подняться на борт.
Помогая влазить, меня стальной хваткой схватили под руки. Я увидел
гребцов вблизи. И обомлел.
Кроме говорившего со мной парня и еще одного человека с
несомненно русскими лицами, и парочки типов, которых можно было
принять за полукровок, остальные были очевидные турки или татары.
Стоило было взглянуть на их загоревшиеся мрачной ненавистью глаза,
на жилистые, сухие, нервные лица, на их волчьи повадки, чтобы
исчезло всякое сомнение.
События завертелись с ошеломляющей быстротой. Я судорожно
попытался вырваться, но мне по непокрытой голове мощно прилетело
рукоятью тяжелого пистоля. Голову мою пронзила дикая боль, в черепе
полыхнуло белым огнем, рассудок у меня сразу помутился. Я еще успел
ощутить как сильные руки меня вытаскивают из воды, как провалился в
незабытьё. Последнее, что я услышал, словно во сне, с большого
расстояния – злорадный смешок.
Очнулся я оттого, что на меня плеснули воды из кожаного ведра. Я
повел вокруг мутным взглядом. Шарикоподшипники у меня в голове со
скрежетом закрутились. Кажется, что все же я избежал сотрясения
мозга. Из-за полного отсутствия последнего. Увы! Монетка выпала не
той стороной. Я проиграл, и проиграл с позором. Шах и мат.
Турки уже разожгли у берега небольшой костерок, так что в свете
пламени я смог заметить, что пребываю босым и раздетым до
исподнего. Нательный крест на шее у меня тоже отсутствовал.
Ограбили, гады! Что же, трофеи с меня не велики. Конь с шашкой
уплыл, пистолеты я оставил своим казакам еще раньше, папаху свою
потерял. Одет же я был по простому, чтобы не выделяться.
Так что всего и прибытку с меня, что сапоги и пояс. Да еще
кинжал. Письма же настолько размокли в воде, что представляли собой
бумажное месиво. Там турки едва ли, что смогут разобрать. Можно
считать, что конфиденциальные бумаги мне удалось уничтожить.