Суперматч со сборной дивизии всё-таки состоялся.
Фактически это был товарищеский матч, они ничего не решал, мы были
чемпионами Кушки этого года, и официально отнять у нас это звание
можно было только в следующем году.
- Но ты же понимаешь, что так это оставить мы не
можем? – спросил меня папа.
- Реванш? - ответил я вопросом на вопрос. – Не
за то отец сына бил, что играл, а за то, что
отыгрывался.
- Ха-ха, - сказал папа. – Мы вас порвём. Дивизия
– это сила. Настоящая.
- Не сомневаюсь, - сказал я. – На поле боя. На
футбольном, к счастью, другая игра.
- Я не поняла, - вмешалась мама. - Вы за кого
болеть собрались, товарищ подполковник, – за любимого сына или свою
дивизию?
- Э…
- Мама, - примиряюще сказал я. – Ты же знаешь,
папа вообще не болельщик.
Это была правда. До Кушки у нас был телевизор,
но я не помню случая, чтобы отец смотрел футбольные матчи или
слушал репортажи по радио. Ни футбольные, ни хоккейные. Видимо, тут
он пошёл в своего отца, деда Лёшу, который тоже был абсолютно
равнодушен к футболу. При этом спортсменом отец был отличным, форму
держал, и до сих пор мог сделать на полу «уголок», а потом спокойно
выйти из него в стойку на руках.
- Я тоже не болельщица, - заявила мама. – Но тут
дело принципа!
- Я болею за Серёжу! – заявила сестра
Ленка.
Обе сверлили отца взглядами.
- Ладно-ладно, - поднял руки папа. – Накинулись.
Конечно, за сына, как иначе! Однако довожу до вашего сведения, что
наш комдив, полковник Копылов, отдал неофициальный
приказ.
- Разве приказ может быть неофициальным? –
удивился я.
- В армии – может, - сказал
папа.
- И не только в армии, - добавила
мама.
- Так что за приказ? – спросил
я.
- Победить, - сказал папа. – Во что бы то ни
стало.
Суперматч был назначен на воскресенье,
семнадцатое октября. Как раз к этому времени летняя кушкинская жара
окончательно спадала, и устанавливалась ровная тёплая сухая погода.
Самое то для футбола.
К матчу готовились серьёзно. Король, наш
капитан, назначил тренировки два раза в неделю, и объявил, что
нарушителям спортивного режима пощады не будет.
- Лучше сейчас покидайте команду, чем подвести
её в последний момент, - сказал он, глядя на Пушкина. – Незаменимых
у нас нет, как говорил товарищ Сталин.
- И где он теперь?
- Сталин? У Кремлёвской стены лежит. А люди ему
до сих пор цветы несут. Сам видел в этом году.