— Эй, а как же последнее слово? — насмешливо спросил я.
Кардинал и мой ученик переглянулись. Наверное, надеялись, что я
начну молить о прощении и соглашусь наконец раскрыть им тайну моих
исследований.
— Церковь признаёт право на последнее слово. Говори, — после
недолгого совещания произнёс кардинал.
Заклинаний они ничуть не опасались. Цепи из аль-миния надёжно
блокировали любую мою попытку применить магию. Но некоторые вещи
работают иначе, без всякой связи с внутренним источником. Если бы
мой нерадивый ученик это знал, то ни за что не выпустил бы меня к
толпе без плотного кляпа и непроницаемой маски.
— Моё последнее слово — проклятие, которое падёт на ваши головы!
— каждое слово падало в толпу, словно огромный булыжник. — Будет
проклят твой род, император Домициан! Будет проклята твоя церковь,
кардинал Алонсо! Будет проклята твоя магия, ученик Арктурус! Будет
проклята Лигурийская Империя!
— Жгите его! — взвизгнул кардинал.
Церковник спешно ткнул горящим факелом мне под ноги. Пламя
быстро перекинулось на валежник, с треском и шипением побежало
дальше, вверх начал подниматься прозрачный дым.
— Даю вам слово! Я, Максиан Примус Инвикт! Я вернусь! И тогда вы
заплатите за ваши преступления! — прокричал я и хрипло
расхохотался, не чувствуя никакой боли от огня.
Толпа ахнула, где-то громко плакал ребёнок, кто-то исступлённо
молился. Народ пребывал в диком страхе, и это меня ужасно веселило,
так что я хохотал и не мог остановиться. Даже когда пламя
перекинулось на столб, к которому я был прикован и скрыло меня
целиком.
Смешнее всего было то, что я вплотную подобрался к секрету
истинного бессмертия. И давно уже подготовил всё, чтобы даже если
меня спалят на костре, без проблем возродиться в новом теле, в
одном из своих тайных убежищ. Прежде я, конечно, не пробовал
сделать это на практике, но все расчёты говорили, что у меня
получится.
Поэтому я был спокоен даже тогда, когда моя плоть начала
лопаться от жара, а мой дух покинул бренное тело, принимая вид
густого чёрного облака. Все они ещё пожалеют, что связались с
архимагом Максианом. Что помешали мне закончить мои изыскания.
Мой дух, свободный теперь от оков плоти, устремился прочь от
заполненной перепуганным народом площади. Раньше я не единожды
путешествовал таким образом, но всякий раз я чувствовал неразрывную
связь со своим телом, неподвижно лежащим в лаборатории. Теперь эта
связующая нить отсутствовала, и я был по-настоящему свободен.