На двух метровых столбах по бокам дороги громоздились две одинаковые статуи воронов — посланников богини Нарин, выдолбленные из цельных глыб оникса. Образы воронов преследовали его в видениях, которые и сейчас подступали к задворкам сознания: решётка башенных ворот позади, холод камня под пальцами, вкус крови на губах. Он откуда-то знал, что силуэт напротив него принадлежал Стражу — одному из пяти могущественных слуг Верховного епископа. Этот Страж пришёл сюда за ним. Он видел блеск золота его маски в форме вороньей головы прямо перед собой, а ниже — развевающийся синий плащ с тысячью вороньих крыльев и огромный золотой посох, увенчанный вороном. Что-то важное ускользало от его внимания. Что-то, что он должен был сделать...
Эти видения, изобиловавшие до странности точными подробностями, казались Малосу реалистичными, хотя он понимал, что нигде раньше не видел подобные решётки и, конечно, ни разу не встречался со Стражами. Они были особым подразделением на службе Верховного епископа и появлялись в городе, только чтобы арестовывать тех, кто совершал преступления против веры. Среди жителей Юнтеи ходили слухи, что Стражи даже не были людьми. Они, как и Верховный епископ, жили уже третье столетие — гораздо дольше, чем отмерено обычному человеку, и были лишены любых человеческих слабостей.
Змеелов был далёк от вопросов правосудия, преступлений и политики. Единственным государственным органом, с которым он соприкасался в своём деле, был Комитет природной охраны — организация, которая выдавала ежегодную лицензию на отлов змей за пошлину в размере пяти тысяч тедаров. Но несмотря на то, что Малос ни разу не встречал Стражей, они возникали в его кошмарах постоянно. А началось это с того дня, когда он получил свой первый шрам. Малос потёр левое предплечье, ощущая длинный грубый рубец через ткань рубашки, и окликнул своего спутника, чтобы как-то отвлечься:
— И умойся получше, весь салон опять рыбой провоняет. А кто будет его чистить? На химчистку мы с тобой не заработали. Благая Скир, я суну тряпку в твои маленькие лапы и посмотрю, как ты будешь оттирать сиденье. Ты меня слышишь?
Чёрные глазёнки смотрели на человека осуждающе, усы опустились вниз, выражая глубокую печаль. Не удержавшись, Малос рассмеялся, потрепав зверька за ухом: