Становиться же одним из Акацуки он и вовсе считал
идиотизмом.
Как боевик Хируко был весьма посредственным, особенно
— по сравнению с легендарными саннинами, с которыми он когда-то был
почти в дружеских отношениях. А наёмник в маске перед ним — слабым
совсем не казался. За столько лет Хируко очень хорошо научился
ощущать могущественных людей. И, несмотря на расслабленный вид,
Тоби источал сильную ауру, представляя нешуточную
угрозу.
И столь опасных шиноби в Акацуки, по его информации,
хватало.
Потому, вступив в их ряды, он постоянно ощущал бы
давление на себе. А ощущая подобное давление, работать стало бы
крайне трудно. Хируко не хотел ни от кого зависеть. Он всего
собирался добиться сам.
Когда беловолосый отсмеялся, взгляд его стал
серьёзным:
— Тоби, да? Извиняй, но я вынужден отказаться! Твои
слова звучат слишком сладко, чтобы быть правдой. За свои полвека я
навидался много мутных личностей и откровенных разводил. И… не
обессудь, но ты при такой риторике сильно на них
смахиваешь.
На его тираду масочник никак не ответил. Лишь поднял
голову к потолку и взлохматил короткий ёжик чёрных
волос.
— Счастливо оставаться, — сказал Хируко. Он уже хотел
было подняться, как наёмник быстро опустил на него взгляд. В
округлой прорези спиралевидной маски сверкнул алый свет…
«Шаринган?» — мелькнуло у Хируко, спину прошиб
ледяной озноб. Тем не менее на рефлексах рука уже метнула кунай в
голову оппонента, прямо в отверстие маски.
Однако метательный снаряд прошёл сквозь голову,
словно Тоби был биджевым призраком. Дзюцу
нематериальности?
Хируко был бы совсем не против заполучить геном
Учиха, вот только парень перед ним явно оказался ему пока не по
зубам. Для наложения собственно изобретённого джуиндзюцу необходим
тактильный контакт. И что-то подсказывало Хируко, что попытка
наложить печать марионетки ничем хорошим для него не
кончится.
Все эти мысли пронеслись в его голове за сотую долю
мгновения. Он быстро сложил печать для замены, чтобы уйти, однако
дзюцу отчего-то не сработало. Хируко уже хотел вскочить на ноги,
как…
— А-а-а-а!.. — пронзительно заорал он.
Его бёдра пронзили деревянные колья, что выросли
прямо из стула под ним. Из стола, на котором красовались
принесённые только что саке и закуски, выросли длинные
лианоподобные отростки, что мигом сковали его туловище и связали
руки.