— Рад, что ты всё же приехал! — пожал Фил мою руку, как только я выпрыгнул из тачки. — О. И не один! Познакомишь?
— Надь, — приобнял я одной рукой осторожно подошедшую к нам малявку, — это Филипп, мой друг и в некотором роде родственник. Фил, это Надя, моя подруга.
— Подруга или подруга? — выделив одинаковые слова разной интонацией, улыбнулся он.
— Нет, мы не встречаемся, — усмехнулся я и склонился к уху курносика, потому что она немного напряглась: — Здесь можно не притворяться.
— О-о… — выдохнула она. — Хорошо.
Я не смог понять, расслабилась она или напряглась ещё больше. Впрочем, Фил уже в следующее мгновение привлёк наше внимание к себе:
— Вы как раз успели к моему старту. Пошли.
И мы пошли.
Пришлось отпустить малявку, потому что по дороге со мной то и дело кто-нибудь здоровался. У вышки гремела музыка из колонок; на обочине ревели моторы мотоциклов — кто хвастался, кто разогревал свой агрегат перед предстоящей гонкой; парни громко разговаривали между собой и ржали, а девчонки привычно визжали или вешались на шеи своих парней.
Осмотрелся, заряжаясь привычной атмосферой, и понял, что скучал. Скучал по этому гвалту и свободе, в которой нет разделений на касты. И жалел. Ужасно жалел, что сам сегодня поучаствовать в гонке не смогу. Впрочем, как и ещё некоторое время, которое уйдёт на сбор байка.
Перевел взгляд на курносика, которая тоже осторожно осматривалась с любопытным блеском в своих больших глазах, и снова пожалел. Потому что нестерпимо захотелось усадить её позади своей спины на байк, почувствовать тепло её тела и рук у себя на спине и талии и мчать, открывая ей новые горизонты настоящей свободы. Не знаю, почему я решил, что она раньше не каталась на мотоцикле — почувствовал. И я железно захотел быть первым, кто ей откроет этот мир скорости и восторга от него.
Вскоре мы с ней проводили Фила в добрый путь, и как только парни, оставляя новые выжженые следы протекторов от своих шин поверх старых, сорвались в погоне за ветром, вернулись к остальным к Недоэйфелевке.
Надю в тот же миг утащили к костру жарить маршмеллоу две весёлые девчонки примерно её возраста или даже чуть помладше. Я знал их отца, в компанию к которому и отправился, после того как успокоил блестящий в глазах курносика страх:
— Ничего не бойся. Здесь не обидят.