— Шекспир умер, — сказал Петр Игнатьевич. Он уже понимал, что проигрывает этот спор.
— Протестую, — быстро ответил Генеральный конструктор почти цитатой. — Шекспир бессмертен.
— Даже, если я соглашусь, Игорь Максимович будет против, — Ригерт сделал ещё одну попытку.
— Огнев? — небрежно осведомился Колосов. — Я с ним полчаса назад говорил. Он сказал, что идея интересная и, если ты согласишься, то и он палки в колёса вставлять не будет. Даже наоборот — всячески поддержит. «Нам, — сказал, — с поляками давно надо забыть про все прежние обиды. И полет «России» — отличный повод». Хочешь, сам ему позвони.
— Я тебе верю, — вздохнул начальник Центра подготовки космонавтов. — А...
— Министру не звонил, — сказал Колосов. — Нечего его по пустякам беспокоить.
— Ничего себе пустяки! Да если… — Зато я разговаривал с Гарбич.
— Погоди. Ты имеешь в виду пресс-секретаря... — Ригерт показал глазами вверх. — Самого?
— Именно, — подтвердил Колосов. — С Галиной Викторовной. Мы с ней давно знакомы. Ещё с тех пор, как… Впрочем, неважно. Важно, что я с ней говорил, — Михаил Яковлевич значительно умолк.
— И… что? — предсказуемо не выдержал Ригерт.
— Одобрила. Дала понять, что мысль Огнева о налаживании по-настоящему добрых отношений с Польшей, небезынтересна как с политической так и с экономической и даже национальной точки зрения. И Агнешка Калиновская может сыграть здесь положительную роль.
— То есть, ты получил добро на самом высшем уровне? Надо было с этого и начинать. А то морочишь мне тут голову.
— Ну, про самый высший уровень я тебе ничего не говорил. Гарбич лишь пресс-секретарь Президента.
Но мы-то знаем, как и на что она может повлиять.
— Поконкретнее можно?
— Тебе не кажется, что ты стал слишком осторожным? — спросил Колосов. — Нужно уметь рисковать, товарищ Ригерт. Удача не любит тех, у кого поджилки трясутся по любому поводу.
— Ничего, — парировал Ригерт. — Бережёного бог бережёт. Это тебе, Михаил Яковлевич, можно рисковать при твоём таланте и заслугах. А мы люди простые, государевы люди, можно сказать.
— Ну-ну, не прибедняйся. Так вот тебе сведения, как государственному человеку. Гарбич обещала, что поставит Александра Николаевича в известность, если Агнешка удержится в отряде. Пока, она считает, этого делать не стоит.
— И она права. Ладно, — вздохнул Пётр Игнатьевич, — считай, уговорил. Давай сюда свою протеже. Будем знакомиться. Но учти, — он встрепенулся. — Только в отряд! И то, если пройдёт по здоровью и остальным тестам. Дальше — сама.