Син отзывался о Седааре Карионе
коротко: «Не дай тебе Свет встретить этого полудемона. Встретишь –
постарайся быть незаметной, не можешь быть незаметной – бросайся на
колени или беги. Если разгневаешь его – говори, что я выкуплю твою
вину».
Конечно, Арно не мог знать о
демонической крови Карионов. Никто не знал, кроме служащего другому
демону Сина – и Лаоры, которой было строго запрещено говорить о
подобном даже своему другу, пусть она и доверяла парню почти как
себе.
- Я не хочу оказаться у Кариона, -
честно сказала она, спустя пару мгновений.
- Кариона нет дольше, чем мы с тобой
живем. Но Син не приходит в Антрацитовый замок без приглашения,
насколько я знаю, - отозвался Арно. – Слушай. Я не предлагаю тебе
там оставаться. Только открыто погостить и договориться, чтобы они
сказали, мол, защищают тебя. Подумай. Син решит, что ты в замке, и
все. А когда поймет, что это не так, ты уже спрячешься где-нибудь
за пределами континента, в Пар-ооле или Тасе.
- Что я им предложу?
- Я не говорил тебе… - Парень
замялся, а затем смущенно улыбнулся. – Твоя идея с больницей.
Большинство же почти не умеет направленно исцелять, а ты хочешь и
лечить, и учить, да еще воспитанница и ученица Сина, о котором
ходят такие слухи… В общем, это ведь первая магическая больница в
Империи, так? За то, чтобы разместить ее у себя, Талатионы тебе
собственный замок отгрохают.
- Вот так, да? – рассмеялась Лаора. –
А я думала, друг помогает мне по доброте душевной! А ты хотел
престиж родных земель поднять?
- И отказался от этого, чтобы у тебя
все было хорошо, хоть отец меня и убьет, - пожал плечами Арно.
Лаоре стало стыдно. – В общем, мне надо поболтать с бароном
Отероном Талатионом, если этот параноик меня к себе вообще
подпустит. Потом я тебя представлю.
Каидан надеялся вернуться в Альвиар
на границе лета и осени, когда Черные земли празднуют окончание
жаркой поры. За последние сорок два года маленькая деревушка в
Антрацитовых ущельях, когда-то подарившая магу жизнь, разрослась до
небольшого городка, так что теперь вместо увитой колосьями и
рябиной столбов, которым суждено было сгореть по пришествии ночи,
люди построили громадные плетеные из прута арки, что наполнили
дарами земли.
Сорок два года. Каидан ушел за
Седааром Карионом еще мальчишкой, знавшим лишь этот мир – мир без
магии, простой и плоский, - а теперь вернулся словно не собой.
Мужчина думал, когда он вновь окажется в родных местах, его сердце
скует ностальгия, и захочется пойти к озеру Ачаи, туда, где стояла
хижина отца. Вместо этого он брел среди приготовлений к празднику и
поражался, как мало общего у него со всеми, кто сейчас копошился,
как муравьи, увязывая на прут ветви калины.