Дядя Гриша несколько секунд
напряженно смотрел на меня, а затем вдруг разразился громким
хриплым смехом.
– Сломал? Ха-ха-ха! Сломал
портальный артефакт! – хохотал он, трясясь всем телом от приступа
смеха.
Скоро смех перешел в кашель.
Тяжелый, утробный.
– Насмешил ты старика, Игорь. Ох
насмешил.
Он сплюнул кровь на пол и вытер рот
ладонью.
Состояние усатого няньки
стремительно ухудшалось. Надо сваливать отсюда, как можно
быстрее.
Вот только это проще сказать, чем
сделать.
В моей душе теплилась надежда, что
здесь на базе, должен быть либо стационарный портал либо у кого-то
из персонала базы есть портальный артефакт, наподобие того, с
помощью которого я и оказался здесь. Ну, точнее, на третьем уровне
Изнанки.
Я старался отогнать тревожную мысль
о том, что единственным выходом с этого уровня Изнанки был портал
который я разрушил, убив охранного голема, полностью лишив нас,
таким образом, возможности выбраться отсюда без посторонней
помощи.
Сидеть на месте смысла не было.
Я напитал мышцы маной и подхватил
своего дядьку. Не обращая внимания на его возмущение и ругань,
потащил к выходу из этих казематов.
Пленники? Решил пока их оставить
здесь. Все равно, я пока не знаю, как отсюда выбраться. А совершать
перемещения с отрядом доходяг с физическим состоянием равным дядь
Гришиному… Я и его-то тащу на себе, вопреки всякой логике.
– Хрена себе! – воскликнул у меня
над ухом, дядя Гриша, которого я тащил на своем хребте, когда мы
добрались до площадки возле лифта. – Что тут за бойня была?
Он ошалело крутил головой, глядя на
лежащие повсюду трупы бойцов. Особенно его впечатлило кровавое
месиво, неподалеку от самого лифта.
Разумеется их отсюда никто так и не
убрал. Потому, что некому. Более того, если бы трупы убитых солдат
вдруг куда-то исчезли, то я бы сильно напрягся. Это значило бы, что
на базе еще кто-то есть.
– Да, местная охрана, – я опустил
дядю Гришу на покрытый трещинами пол.
– Ты говорил, что один здесь? –
посмотрел он на меня вопросительно. – Кто же их тогда всех
убил?
– Да я и убил, – просто ответил я.
без всякой задней мысли.
– Ты? – не поверил мне Григорий
Алексеевич. – Да ты же даже клинок родовой в руках никогда не
держал. Всегда отлынивал от моих занятий. Все в библиотеке своей
закрывался с книжками.
– Так это, дядь Гриш, – широко
улыбнулся я. – Я же инициацию прошел. Так что того Игоря, которого
ты знал раньше, больше нет.