* * *
Сырость. Я почувствовал сырость и запах земли. Я лежал в луже, а
жёлтые глиняные стены сжимали тесное пространство. Я видел небо,
мрачное небо, казалось, что оно вот-вот разродится дождём.
"Что произошло? — думал я. — Шкатулка, орден, цейлонский чай —
это то, что я помню. Где я? Может инфаркт? Да ну, брось, ты же
неплохой фельдшер и понимаешь, что всё это чепуха. Нужно поскорее
разобраться, что со мной произошло?"
— Эй, красноармеец! — грубый голос вырвал меня из прострации. —
Ты чего там озяб? Воевать будем или нет?
Я прижал подбором к груди и увидел крепкого мужика в военной
форме. Он курил что-то похожее на самокрутку и закладывал патроны в
круглую чёрную коробку.
— А-а-а... – это всё, что я смог из себя извлечь.
Странно, но этот мужчина напомнил мне папу: большой нос,
массивный подбородок, карие глаза. Он даже дым выдыхал, как
отец.
"Ну, теперь всё понятно, это обычный сон. Я сейчас проснусь и
побегу, как ошпаренный в нашу районку. Только какой-то он
правдоподобны, яркий. Всё как в жизни".
— Ну ты чё, молчишь, хлопчик? Ты ж не на свиданке, а в окопе.
Фрицы второй день лупят, не продохнуть.
Наконец, я набрался смелости и сказал: — Вы на папу моего
похожи.
"Ну я дурак! Нашёл что сказать".
— Эко тебя приложило, парень, — ответил он. — Ну ничего-ничего,
сейчас немчуру разобьём и в тыл тебя отправим. Там подлечат, там
быстро на ноги поставят.
Я смотрел на него и не мог поверить, что рядом со мной человек,
как две капли воды похожий на отца и дедушку. Родные черты
заставляли моё сердце сжаться.
— Через десять минут в атаку. Ты бы, парень, привёл себя в
порядок, а то, глядишь, и галифе потеряешь, когда в наступление
пойдём. Засмеют хлопцы.
"Чёрт, чёрт, чёрт! О каком наступлении он сейчас говорит? И
почему я? Что я здесь вообще забыл? Это какая-то ошибка, я фельдшер
и не хочу умирать именно сегодня. У меня ипотека и дети".
— Хлопец, ты и впрямь больной. Я ведь к тебе обращаюсь, а ты
молчишь как рыба и глаза таращишь. Надо Никитину тебя показать. Ты
не дрейфь, он мужик справедливый. Если ты и впрямь болен, так он
тебя в тыл переправит.
— Какой Никитин? Сейчас ведь сорок какой-то, верно?
— Пётр Никифорович, так нашего командира величать. Ну а про год
ты напрасно. Давай, завязывай со своими шутками. Тут война, а не
цирк.
Наконец, я понял, что совершил прыжок в прошлое. Что это
реальный окоп и возможно я умру через несколько минут.