Руслан мало верил в возможность свободы, социализма и понятия не
имел, что значит быть советским, но ему была нужна идея для
объединения людей, и нет ничего лучше, чем пообещать им свободу,
равные возможности социализма и республику как новое
государство.
Страна Советов, в которой каждый сможет подняться на высшую
ступень государства и принимать участие в её жизни.
Однако генерал разочарованно ответил на это заявление.
— Очередной выскочка, возомнивший себя лидером государства.
Здесь Кельрадия, и мы — солдаты этой страны. Рано или поздно мы
восстановим силы и расправимся со всеми вами! — гордо заявил
он.
— Передадите территорию олигархам, которые захватят все
богатства страны, а людей возьмут в рабство? — мгновенно парировал
Руслан.
Он точно знал, что ни при какой политической системе нет свобод.
Вернее, они есть, но ровно до того момента, пока не идут вразрез с
политикой государства.
Более демократичные даже терпят голоса оппозиции и ярых критиков
в лице журналистов. Но остальной народ будет словно в цепях.
Государственная «машина» придумает всевозможные внешние угрозы,
чтобы оправдать ограничения на передвижение граждан, вводить
специальные документы, без которых нельзя покинуть собственную
страну, и ещё множество законов, что якобы придуманы для защиты
людей, в то время как богатые легко сядут в свой личный самолёт и
полетят в любую точку планеты, никого ни о чём не спрашивая.
Руслан не собирался выдумывать новую политическую систему, он
просто хотел закончить бардак на планете, потому что ему было
интересно, получится ли у него это.
К тому же, это должно было помочь простым людям выйти из
ужасного положения и получить лучшую жизнь.
С системой воевать будут только его войска, и ни один мирный
житель не будет призван в армию. Две параллельные управленческие
системы: военная и гражданская, будут действовать сообща, строя
новый мир. Что в этом плохого?
Линген, услышавший такой ответ, не знал, как возразить.
На фоне прогнившей олигархической Кельрадии даже Эволианский и
Мелинский синдикаты выглядели куда лучше.
Это притом, что обе эти страны руководились торговыми палатами,
в которых руководящие должности занимали самые успешные бизнесмены,
а по законодательству было разрешено рабство.
— Тогда зачем вам мы, раз вы имеете силу говорить о создании
новой страны? — Не зная, что ещё ответить, спросил Линген.