Через пару часов на станцию запоздало прибыл бронепоезд, и его
команда с ходу включилась в общую работу. До самого позднего
вечера, на всем поле и в подлеске собирали раненых и убитых,
стаскивали в одном место оружие, снаряжение и парашюты.
Уже в сумерках стало известно, что с нашей стороны было потеряно
сто девятнадцать убитыми, примерно в двое больше было ранено, и
самое для меня удивительное — полтора десятка человек исчезли
неизвестно куда. Противник оставил на поле боя около семисот
трупов. По показаниям пленных, общая численность десанта была
тысяча пятьдесят бойцов. Получается, что около трехсот человек
смогли выйти из боя и отступить в леса и болота. Нам легче, но чует
мое сердце, которое ниже спины, что это не последняя наша
встреча.
Перед самыми сумерками, под вечер станцию пытались бомбить, но
моя «трофейная», эрликоновская банда не дала «лаптям» выполнить эту
задачу. Бронепоезд, стоявший под парами, во время налета торопливо
выбрался со станции и уполз к лесу, три «юнкерса» погнались было за
ним, но скоро отстали и, сделав крутой разворот, улетели назад.
Уже в темноте в четырех братских могилах хоронили убитых.
Во время траурной церемонии и троекратного салюта, впервые и
как-то неожиданно почувствовал неумолимую логику и власть войны над
жизнью и смертью сотен и тысяч людей. Гробов не было, дно могилы
застелили кусками брезента и на него укладывали погибших в в
длинные ряды. Их на скорую руку привели в относительный порядок.
Лица погибших в этом бою были одинаково холодными и
неподвижными.
Честно говоря, с таким количеством убитых я, кадровый военный,
столкнулся впервые. Зацепив мимолетно взглядом фрагмент ночного
звездного неба, я думал, что это наверное потому, что до этого
переноса ни разу не был на войне. Вся моя служба проходила сначала
в училище, затем в учебных полках, потом академии и вот теперь
пришлось вступить в войну на тот момент с необстрелянными, не
знавшими самых элементарных навыков военного дела людьми.
Наступила ночь, и вместе с ней пришла прохлада. Путейцы и
красноармейцы из отступившей от Борисова железнодорожной бригады
торопливо чинили развороченное в нескольких местах полотно, а после
полуночи притащился откуда-то паровозик с десятком платформ, на
которые погрузили раненых и пленных, и он ушел в направлении
Витебска.