Уже потом, после боя с десантом, мне рассказали удивительную
историю о том, что Лукерья-стрелочница двух, не самых субтильных
матросов из кригсмарине вооруженных автоматами уложила из-за угла
ломиком. Вот правду в народе говорят, что от лома нет приема! Она
забрала у одного из упокоенных его автомат, повертела в руках, и,
по-мужски крепко и насыщенно обложив на матерном непонятную для нее
железяку, опять взялась за привычный лом.
А сейчас накал боя стремительно нарастал по всему пространству —
на самой станции и по всему полю, в ельнике и в большом лесу. Если
быть точным, то схватка с противником распалась на множество
отдельных, ожесточенных перестрелок, часто молниеносно переходящих
в рукопашную. Многие из немцев, уже успели расползтись по ржи или
укрыться в подлеске. Остатки выживших немцев добивала пехота,
которая с азартным «ура» дружно ударила в штыки.
Во время боя над полем и над станцией несколько раз появлялся и
долго кружил в небе «костыль».
Через полтора часа этот ожесточенный и стремительный бой с
ежеминутным изменением обстановки в основном закончился, и сейчас
жаркое летнее солнце по-хозяйски выкатилось в небо и сильно
грело.
Главным итогом боя было то, что люди поверили в себя и свои
силы. Они раньше о немцах говорили и думали с затаенным страхом, а
теперь, как оказалось, что их спокойно можно отправлять на тот свет
самым обыкновенным способом.
Как мне доложили, шестьдесят семь немцев было взято в плен, и
они теперь сидели, запертые в каменный пристанционный сарай.
Многие, и гражданские, и красноармейцы бегали туда, чтобы поглядеть
на пленных, и убедиться самим в самом факте пленения врага.
Было захвачено большое количество автоматов, пулеметов и
минометов, много патронов и мин, плюс две походные радиостанции.
Прибывшие органы пытались активно выявить командный состав и
радистов. Но дело у них не шло. Поскольку я отлично понимал как
дорого сейчас время для получения так необходимой нам информации,
то принял решение повторить «процедуру», которую недавно провел над
пойманным нами диверсантом.
Для этого попросил выстроить всех пленных и отобрал трех самых,
на мой взгляд задро#енных.
«Процедуру» проводил в маленьком дворике позади пакгауза. Через
четверть часа были получены данные на все категории интересующих
нас военнопленных. Их уже допрашивали перенявшие опыт
форсированного допроса сотрудники органов. Отмолчаться не
получилось ни у кого.