Сам замок тоже напрягал сенсорику: живые портреты, призраки,
скрытые пространства. У каждого сопляка из магического мира по
дюжине артефактов, назначение многих из которых Илгусу совершенно
непонятно.
С одной стороны, Илгус жалел, что сильно выложился в последнем
сражении и в ближайшие десятилетия не сможет выдать что-то поистине
мощное. Но с другой - потеря сил сделала его малозаметным. Обычный
первокурсник в школе псионов. Или "волшебников", как они сами себя
называют.
Ещё пару месяцев назад Земля казалась обычным диким миром, не
сулившим никаких сюрпризов. Да, со своими особенностями и
странностями, но не такая уж уникальная в россыпи миров.
А потом медалька перевернулась и показала свою оборотную
сторону.
***
Вообще-то при каждом новом воплощении Илгус получал новое имя. А
в этот раз - даже два. Первое при рождении: совершенно точно, что
родители как-то назвали мальчика, но об этом он не знал: как только
они поняли, что с ребёнком что-то не так, его подбросили к воротам
приюта. Было бы странно, если за три года мальчишку никак не
назвали. Возраст примерный, так как родителей так и не нашли - в
мире, где бюрократия хоть и довольно сильна, но пока ещё нет единой
информационной сети, такое может случиться. Заявили о пропаже дитя
в одном регионе, а подбросили в приют в другом и всё, поиски
затруднены. К тому же приют под патронажем церкви.
А может и нашлись родители этого тела? Может они официально
отказались от него? Мальчику никто не докладывался, а сам он не
спрашивал. Не только потому что не очень интересно, а ещё и потому
что не мог. Как бы то ни было, уже в приюте почти овощ назвали
Якобом. Какая ему разница - просто бирка у кровати в хосписе под
патронажем церкви. На несколько лет соседями Илгуса стали
слабоумные... простите, альтернативно одарённые, разных мастей. О
хорошем уходе тоже не стоит говорить, ведь практически весь
персонал состоял из бывших выпускников заведения. В основном, с
синдромом Дауна. За ними, конечно, присматривали, но не так чтобы
сильно.
Только вот незадача: в возрасте примерно восьми лет "овощ"
проснулся. Через два месяца он уже сносно говорил и ходил (мышцы
тела, включая речевой аппарат, пришлось тренировать). Хоть
священники и называли это чудом, но Илгус-то точно знал, что это не
так. Он проращивал внутри себя нейросеть. Не ту математическую
абстракцию, элементы которой называют по аналогии с биологической
нервной системой, а настоящую сеть из нейроноподобных элементов
внутри тела. Собственно эта способность уже трижды привела его к
смерти за последнюю сотню лет, но только теперь Иглус понял, кто
стоит за всем этим.