Лея охотилась за котом, ласково уговаривая зверя примерить
кукольное платье, но Коша трусливо сбегал. Рита с Наташей в меховых
тапках, затянутые в длинные мохеровые халаты, долго сушили волосы
одним феном на двоих, а затем церемонно продефилировали на кухню –
дуть чай с пирогом и шушукаться.
- Иди сюда, котик… - запыхтела Лея, выволакивая Кошу из-под
дивана. – Хор-рошая киса… Ну, куда ты опять убегаешь? Ну,
ко-отик…
Повеяло запахом крапивы и чистоты, и ко мне на колени уселась
Юля, прижалась доверчиво. Я огладил ее влажные волосы, и девушка
склонила голову на мое плечо.
- Ты чего такой грустный, Юлиус? М-м?
- Да так… - вздохнула доча. Помолчав, подышав мне в ухо, она
заговорила, испытывая некое внутреннее напряжение: - Лея – такая
лапочка… Прехорошенькая, и умничка. Правда?
- Угу… - вытолкнул я, гадая, к чему эта прелюдия.
- Тетя Наташа жаловалась, что Лея постоянно с ней спорит… Не
ругается, а доказывает, да логично так! Она одного тебя
слушается... Вообще, с тобой, как шелковая! А на тех выходных Лея
меня лечила…
- Лечила? – нахмурился я.
- Да ничего серьезного, папусечка! – заспешила Юля. - Порезалась
просто, когда лук чистила. А с Леечкой всё моментом затянуло! Вон,
только шрамик розовый. Пап…
Почувствовав глухое волнение в голосе девушки, я притиснул ее
покрепче.
- Что, Юльчик?
- Ты будешь любить ее больше, чем меня?
«Бюстгальтер второго размера уже тесен, - подумал я с нежным
умилением, - а совсем еще ребенок…»
- Нет, Юлечка, - мягко ответил вслух. – Не знаю уж, где в нас
припасено местечко для родных и близких. Говорят, что в сердце,
только это ерунда. Скорее, где-нибудь в коре или в подкорке… Да,
вот здесь, - пальцами, оглаживавшими дочкины плечи, я дотронулся до
лба, - нашелся уголок для Леи, но место Юлии Михайловны не займет
никто. Я люблю тебя по-прежнему, и даже сильнее!
Всхлипнув, девушка обняла меня, и сбивчиво зашептала, щекоча
ухо:
- Я тоже тебя люблю, папусечка! Сильно-пресильно!
Гладкие Юлины руки сдавили мне шею, затрудняя дыхание, но я
улыбался, продлевая драгоценные минуты. Для любви времени не
жалко.
Понедельник, 20 ноября. День
Вашингтон, Массачусетс-авеню
Угольно-черный «Линкольн континентэл» мчался по широкой авеню,
облюбованной посольствами и застроенной прочими
достопримечательностями.
Синти мышкой сидела в уголке, внимательно слушая Вудроффа. Порой
она искоса поглядывала на бывшего своего шефа, не позволяя себе
даже намечать улыбку.