Теперь я двигаюсь осторожнее,
стараясь держаться вне пределов досягаемости рук и ног нападающих —
их мощные удары могут искалечить или отправить на тот свет. Я
чувствую, как струйка пота скатывается по спине — детские игры
закончились, и мне грозит реальная опасность.
Делаю глубокий вдох и
сосредотачиваюсь, готовясь к атаке в режиме спурта. Намечаю линии
перемещения, выбираю цели и с холодной решимостью бросаюсь на
противников. Пробиваю в челюсть Бореславу, парень теряет
равновесие, и удар его ноги обрушивается на брата, мгновенно выводя
Радослава из строя. Сам он падает на колени, а затем, что-то
невнятно выкрикнув, валится на спину.
Трубецкой усиливает натиск. На меня
обрушивается шквал ударов, но я уклоняюсь от них в безумных
танцевальных па. Мои акробатические этюды имеют успех, но я слишком
быстро теряю силы — бой на повышенных скоростях изнурителен как
физически, так и психологически.
Княжич продолжает атаку, и я ухожу
от ударов, используя преимущество в скорости и проявляя чудеса
гибкости. Андрей теснит меня к дивану, и я снова запрыгиваю на
мягкие подушки.
Падаю спиной на высокую спинку и
встречаю его синхронным ударом ног. Трубецкой налетает на мои
ступни, охает, сгибается пополам и валится на ковер — я попадаю ему
в солнечное сплетение.
Обессиленный, сползаю с дивана.
Сердце вырывается из груди, воздуха не хватает, и перед глазами
плывут красные пятна. Мне нужен отдых. Хотя бы пара минут.
Прежде чем я успеваю отдышаться и
насладиться победой, двери распахиваются, и в комнату врываются
вооруженные магострелами охранники Рода Воронцовых. Они замирают в
дверном проеме, с удивлением осматривая разрушенный зал, и я лежу
на полу, не двигаясь, чтобы не выделяться среди четырех стонущих и
медленно поднимающихся на ноги парней в одинаковых смокингах.
— Взять его! — орет Апраксин,
пришедший в себя первым, и взгляды охранников останавливаются на
мне.
Нужно бежать, но единственный
свободный путь — через окно, а мы находимся на втором этаже.
Мысленно рисую сложную серию маневров, которая потребует точности и
большой удачи, затем вскакиваю и несусь вперед, петляя как
заяц.
За спиной раздаются выстрелы, но я
не обращаю внимания на гудящие сгустки парализующей магии и крики
охранников. Зажмурив глаза и прикрыв тело смокингом, прыгаю в проем
высокого стрельчатого окна. Стекло разбивается, царапая грудь через
тонкую ткань, и я лечу к земле. Падаю на крону невысокого дерева,
затем скатываюсь в заросли кустов, кубарем качусь на газон и
приземляюсь на спину. Неподалеку от меня в землю вонзаются
разнокалиберные осколки стекла, а я напрягаю мышцы тела и выдыхаю с
облегчением — переломов нет. Как и трусов, обрывки которых остались
на колючих ветвях.