— Если бы кого-то схватили и
раскололи, мы бы с тобой здесь не разговаривали, — тихо отвечает
Иван Сергеевич.
Меня подмывает спросить о причинах
неуловимости наших выпускников, но я сдерживаюсь. Дерзость должна
быть точно отмерена и укладываться в рамки свойственной юности
привычки ставить под сомнение все и вся.
— У тебя есть три дня на завершение
проваленного задания! — заявляет Шеф тоном, не терпящим
возражений.
— Это последняя попытка? — вяло
интересуюсь я.
— Предпоследняя, — отвечает Шеф
после небольшой паузы. — Всего дается три, но об этом не стоит
распространяться. Даже в постели!
Срань Разделенного! Шувалов
предупредил меня о трех попытках заранее! Пристально смотрю в глаза
Шефу, с трудом удерживая на языке очевидный вопрос. Почему
руководитель Тайной Канцелярии осведомлен о внутренней кухне Приюта
больше, чем я?
Шеф молчит, но взгляд не отводит.
Награждаю Ивана Сергеевича ответным полным презрения взглядом и с
облегчением поднимаюсь с кресла. Разговор окончен, можно уходить.
На душе тяжело, уж лучше бы я выслушивал привычные пошлые
шутки.
— Да поможет тебе Разделенный! —
говорит на прощание Шеф и закатывает глаза к потолку, где в десятке
метров над нами стоит Храм.
Третье правило «Кодекса Агента»
гласит: «Не доверяй никому!».
Воскресным утром Торговый Центр
Аурум практически пуст. Золотая молодежь еще отсыпается после
бурной субботней ночи, а туристы, приходящие поглазеть на элитные
бренды, топчут гранит Красной Площади и прочих
достопримечательностей Москвы.
Кондиционированная прохлада фудкорта
навевает сон, и я все еще не уснул лишь благодаря крепкому кофе
по-османски. Третья чашка за утро, а в глаза хоть спички вставляй.
Очередную бессонную ночь я снова провел не с Миной, а готовясь к
операции. Искал подходящую транзитную жертву.
Курьер Тайной Канцелярии Андрей
Кричевский тоже любит кофе. А еще больше он любит размещать фото
себя любимого в Телеграф. Под чужим именем, естественно.
На огромном фудкорте мы с ним
вдвоем. Он — в черной форме курьера Тайной Канцелярии, а я — в
бриджах канареечного цвета, красном худи и белой кепке с вышитым
золотом гербом Российской Империи на козырьке.
Немногочисленные свидетели запомнят
не мое лицо, а бросающуюся в глаза одежду очередного юного аристо,
бездумно просаживающего родительские деньги. Многочисленные камеры
зафиксируют нетвердо стоящего на ногах парня, который медленно
бродит по бесконечным холлам, понуро опустив голову. Я же останусь
призраком, впрочем, как и всегда.