Подобная деятельность, конечно же,
была замечена и персоналом, и (главное) священником. В один
прекрасный день (а точнее – в пятницу, перед часом подведения
итогов за неделю) весь наш «шнурочный» кружок был приглашён в
директорскую. Там же сидел и гимназический батюшка, и завуч, и все
наши классные дамы.
Директриса попросила нас озвучить
подробности субботнего исцеления гимназисток. Слово за слово – и
перед собранием всплыла подробная картина, в которой было и про
болящих, и про молитвы, и про верёвочки. Верёвочки были немедленно
затребованы к осмотру.
– Мария, а тебе зачем так много? –
удивился батюшка.
Это он не видел, сколько с утра было.
Я ж в обед десяток раздала, не меньше.
– Я молюсь, пока их ношу, – перевела
происходящее в привычные для него понятия я, – и потом они лучше
работают.
Гимназические дамы впились в
священника глазами, явно ожидая вердикта. Тот поправил крест,
подумал.
– Не вижу ничего предосудительного.
Если бы девочки просто вязали эти бирки и надеялись на них – это
одно. Однако, они делают сие с молитвой и на молитву уповают.
Подобным же образом поступают и сестры многих обителей, выполняя
рукодельное и золотошвейное послушание, и бывает так, что церковь
отмечает примеры их благодатного применения...
Короче, нас благословили, и дело было
признано благим. Говорят, докторша потом настояла на некоторых
ограничениях, но все кто хотел по-прежнему свободно подходили к
забору во время наших прогулок, так что пусть уж...
Меня произошедшее страшно обрадовало,
я решила, что теперь-то уж мы будем жить в спокойствии и
умиротворении. И так мы и жили – целых полтора дня! И это в
очередной раз тюкнуло меня в темечко напоминанием, что
расслабляться никак нельзя.
РОДСТВЕННИЧКИ
Двадцать первое октября.
В то воскресенье мы после завтрака
сразу пошли в цветочную гостиную – по-любому ведь «дальние
родственники» ко мне придут, так чтоб уж не бегать. Пока
посетителей не было, воспитанницы занимали лучшие места, изо всех
сил изображая светский салон.
Мы пошли в музыкальный угол, к
инструментам. Маруся села к фортепиано, сыграла пару песенок.
– Дай, я тоже свои упражнения
повторю, пока никого нет, – попросила я. – В этот раз у меня,
пожалуй, получится прилюдно не опозориться.
Посмеиваясь, мы поменялись местами: я
– за рояль, а Маруся – сбоку, внимательно следя за моими
стараниями.