- Что вы делаете?!? - дёрнулась вперёд девушка, но была крепко
перехвачена бортмехаником.
- Я разрешила тебе пойти с нами только потому, что ты чувствуешь
себя виноватой, - произнесла жар-бабочка и укуталась в радужный
шёлк крыльев. - Но могу и передумать.
- Вы же его убьёте!
- Ты действительно так думаешь? - насмешливо произнёс Инвар.
- Но... также нельзя... в рану и железом!.. Заражение крови
будет!
- Песочники ещё никого не заразили, - ответила жар-бабочка и
склонила голову набок, словно не слыша стонов несчастного.
Коротышка яростно работал над лицом раненого, выпиливая из него
куски, как скульптур отсекает всё лишнее из глыбы мрамора, чтобы
высвободить спрятанную в нём красоту. Это было жутко и
завораживающе одновременно. Летели песочные брызги, змеями шуршали
разряды крошечных молний. Потом Макария щёлкнул пальцами в воздухе,
и девушка могла бы поклясться, что увидела голубоватое
свечение.
- Инвар, подай мне протез. В пятом ящике. Живо, - голос
коротышки был тихим шелестом, от которого почему-то хотелось
встряхнуться, как от попавшего за шиворот песка.
Бортмеханик отпустил девушку, погрозил ей пальцем, чтоб мол
никуда не лезла и не мешала, а потом стал рыться в ящике.
- Держи, - на его ладони зазолотился фасеточный глаз, похожий на
уменьшенную копию дискошара в том ночном клубе, где они однажды с
Машкой...
Макария не глядя цапнул искусственный глаз, выдернул из бороды
пару стеклянных волосинок, дунул на них, обмакнул в колбу с
какой-то синей жидкостью, потом обмотал обесцвеченными волосками
глаз и принялся вкручивать его в глазницу несчастному Димычу. Тот
заорал и попытался вырваться, но тиски крепко удерживали пациента.
Присутствие духа Лерочке изменило, она зажмурилась и
покачнулась.
- Эй! Только обморока нам ещё тут не хватало! - возмутился
бортмеханик и крепко перехватил девушку за локоть. - Так-то!
- Я... всё хорошо... я просто немного... - залепетала Лерочка. -
Мне просто надо присесть...
Но сидеть особо было негде, разве что на перекошенной трёхногой
табуретке, на которую девушка и примостила свой пышный зад. За что
и поплатилась оным. Табуретка взбрыкнула бешеной лошадкой и больно
цапнула за мягкое место.
- ААА! - подскочила Лерочка.
- Трёхтолкай не любит, когда на него садятся, - тихо прошелестел
Макария, не отрываясь от дела и надвигая на глаза очки. - Трёшка,
место! Фу! Я кому сказал! Место!