Машка позеленела и зажала себе рот ладонью, но всё равно упрямо
выдавила сквозь пальцы:
- Ещё принцы есть?
Лерочке надоело смотреть на страдания Машки, и она отправилась
выгуливать Трёшку на смотровой палубе. Как выяснилось, чем выше
забираешься, тем чище и плотнее зефир, которым и питались живые
механизмы - мехи. На девушку косились, и она чувствовала себя
крайне неуютно, поэтому когда обнаружила техническую лестницу,
ведущую наверх, то не раздумывая прошмыгнула через ограждение.
Трёхтолкай бодро шлёпал за хозяйкой, время от времени подпрыгивая в
воздух и хватая разинутым ртом драгоценный зефир. Дышалось как-то
странно, как будто после сильной грозы, когда воздух пропитан
озоном и наэлектризован. Слегка кружилась голова. Но открывавшийся
вид стоил марш-броска по лестнице. Зефир искрил сполохами молний,
дрожал перламутровой рябью и тихо шелестел. Казалось, протяни руку
- и зачерпнёшь его в пригоршню, словно снег, чтобы слепить из него
ледяной замок или крылья, чтобы полететь... Да зачем крылья, если
он так плотен и мягок, как вата, можно упасть в него и качаться на
пушистых облаках, словно в гамаке... Надо только перелезть через
бортик, раскинуть руки и сделать шаг...
- С ума сошла?!? Ты что творишь!
Кто-то грубо сдёрнул Лерочку с перил и зажал ей рот.
Дима тащил девушку за собой, прижимая к её лицу маску. Лерочка вяло
пыталась сопротивляться, а потом расплакалась.
- Пусти!.. Я хочу туда!..
- Нельзя! Ты и так уже надышалась зефиром! Как ты вообще сюда
попала?
- По лестнице! Пусти! Где Трёшка?
- Что-о?!? Ты ещё и меха с собой притащила? Вот дура!
Голова кружилась очень сильно. Даже если бы Дима отпустил Лерочку,
она бы всё равно и шагу ступить бы не смогла.
- Я не дура! И хватит тыкать мне эту гадость в лицо! - оттолкнула
она от лица маску. - Трёшка так радовался прогулке...
- Сиди тут! И ни с места!
Парень усадил Лерочку на ступеньку и бросился по лестнице наверх,
прижимая к лицу маску. Девушка упрямо попыталась встать, держась
рукой за перила. Ей казалось, что она нечаянно влезла в невидимую
паутину. К липкому ощущению по всей коже добавилось неприятное
покалывание, как будто паутина искрила слабым током. Лерочка
яростно расчёсывала запястье, на котором до сих пор болталась
дурацкая красная нить, перевитая замысловатым узлом. Потом
попыталась сделать шаг. И завизжала от ужаса. Её рука с красной
нитью стала прозрачной.