Бригадиры начали собирать своих работников и разводить в стороны
— на завод уже никто не заходил. Из-за сбоев в компьютерной системе
работать там сейчас опасно. Переждать решили на улице. Борман
багровел, бурчал и пытался командовать. В конце-концов передоверил
управление Машке и закурил.
Сергеич подумал, что завод сейчас непривычно безмолвный: не
валит дым из труб, нет этого бесконечного гудения агрегатов и шума
машин. Ярко светит Свод, как будто из последних сил отдает энергию.
«Интересно, — подумал Сергеич и сам испугался своей мысли, —
сколько может продержаться Свод без новых аккумуляторов? Фабрика
ведь первый раз встала за все время работы». Дед Михалыч вдруг
подтвердил его опасения, подошел и заглянул в глаза:
— Сергеич? Не спишь?
— Нет.
— Так пошли, а то Борман ругать будет. Вон все наше бабье идет
впереди.
Они побрели следом, два мужика в бабской бригаде, не считая
бригадира.
— Я вот чего подумал, Сергеич. Слушаешь?
— Угу. — буркнул тот.
— Сколько фабрик выпускает аккумуляторы для Свода?
— Не знаю.
— Не больше трех. И вот наша встала и неизвестно работают ли
остальные.
— Ну и?
— Сможет ли Свод нормально функционировать? И что будет если он
вдруг вырубится? Ты себе представляешь такое, Сергеич?
Сергеич подумал о том, что не представляет и представлять не
хочет. А вслух сказал, что сейчас его больше интересует почему с
родственниками нельзя связаться. Михалыч забеспокоился и отошел
чтобы своей «ведьме» позвонить, а Сергеич набирал семью снова и
снова. Бригада уже стояла под стеной завода, с левой стороны. Тетки
расселись на бордюрчике у газона с искуственными насаждениями, а
Борман отошел и мрачно курил в одиночестве. Мужики стояли еще
дальше и занимались браслетами.
— Не ловит, — в итоге выдал Михалыч и достал пачку папирос. —
Сбой системы. Чувствую работы нам прибавится после этого провала —
пойнтов заработаем, хоть обожрись. Будем по две смены кислоту
нюхать. Ты куда?
Сергеич решительно шагал вперед. Он никогда не отличался
храбростью и трусливо заискивал перед начальством, но сегодня
что-то щелкнуло в голове и он шагал к Борману, шагал быстро, упрямо
и решительно выкинув все мысли — вперед, чтобы не растерять остатки
внезапно прилетевшей храбрости.
Бригадир курил уже третью и томился от безделья и вынужденного
сосуществования с рабочими, он уже практически успокоился когда он
заметил направляющегося к нему чмошника-очкарика.