Брусиловский прорыв произошел с 4 июня по 13 августа 1916
года на Западной Украине, тогда принадлежавшей Австрии, в его ходе
русские войска под командованием генерала Брусилова нанесли тяжёлое
поражение австрийским и немецким войскам.
Да и не будут после моего вмешательства события идти именно так,
как они шли, изменятся, сильно или нет не знаю, но то, что
изменятся, это и к бабке не ходи. А пока я лежал в госпитале, в
Киеве и медленно приходил в себя. Через неделю, как и сказал, мне
стало лучше, и я понемногу стал участвовать в разговорах, но всё же
предпочитал больше молчать. Хорошо. что мне досталась память моего
предшественника, в противном случае пришлось бы разыгрывать
амнезию, а как иначе я смог бы объяснить полное незнание
обстановки. Тут даже звания и погоны отличаются у офицеров и
солдат, а письменность, все эти еры и херы, будь они не ладны, не
зря большевики провели реформу и отменили их. А так я и в
обстановке ориентируюсь и писать правильно могу, а то спалился бы я
на первом письме, когда без них писать стал бы. Похоже контузия с
сотрясением мозга прошли без последствий, конечно точно пока не
скажешь, последствия и через несколько лет могут проявится, но пока
похоже ничего не было. Через две недели сняли повязку с головы и
швы, правда шрам на правой стороне лба был хорошо заметен, но я не
девица, так что по этому поводу не рефлексировал. Но в общении я по
прежнему старался больше молчать, так что между моими товарищами по
несчастью прослыл нелюдимым, но это ни как не отражалось на нашем
общении или отношениях. Просто ко мне меньше обращались с
разговорами, а я просто боялся спалится, хоть я и получил память
своего предшественника, но мог себя выдать оборотами речи или
поведением. В госпитале я провёл почти месяц, после чего мне дали
отпуск для поправки здоровья, что меня несказанно обрадовало, ведь
находясь на фронте танк не придумаешь и не запустишь в
производство. Вот на Великой Отечественной мне ни какого отпуска
после такого ранения не дали бы, а кинули затыкать очередную дыру
на фронте, а тут жить можно. Сходив в город, в кондитерский
магазин, я купил конфет и пирожных и отнёс их медсёстрам, или как
их сейчас называли, сестра милосердия. Короче не важно. Как их
сейчас звали, главное. я хотел таким образом отблагодарить их за ту
заботу, которую они проявили ко мне. пока я лежал в их госпитале.
За это время ко мне пришло одно письмо от родни, я когда стал более
менее соображать, написал им, вот когда пригодилась память
предшественника, я писал не зацикливаясь и рука автоматически
писала его почерком, и причём правильно. Родители буквально
требовали, что бы я приехал к ним, а поскольку это входило и в мои
планы, то я и отписал им, что непременно, как выпишут из госпиталя,
так и поеду. Благо, что в финансах я был не ограничен, и мой оклад
был, да и отец не экономил и исправно снабжал меня, вернее моего
предшественника деньгами, но и он не был мотом и получаемые деньги
не тратил в кутежах, так что гроши у моего тела, а теперь и у меня
водились. Это просто чудесно, когда финансы не поют романсы, а
потому я и купил себе билет на поезд в СВ и там уже вполне смог
насладится всеми прелестями путешествия. За неделю до выписки,
когда я уже достаточно нормально себя чувствовал, то съездил пусть
и не к самому лучшему портному Киева, но вполне известному, и
построил себе у него два мундира, повседневный и парадный, так как
мои похоже пропали. Разумеется портной оказался евреем, но и
мастером он был отменным, всего лишь раз обмерив меня со всех
сторон и записав результаты обмера, он через неделю предъявил мне
оба мундира. Я померил оба мундира и к моему удивлению они оба сели
на меня, как влитые, ни каких дополнительных примерок и ушиваний,
действительно мастер с большой буквы. Правда он оказался чересчур
словоохотливым и буквально заболтал меня во время обмера, но это не
мешало ему работать, а потому и я не стал с ним торговаться и даже
накинул сверху оговоренной суммы десятку рублей. Вот теперь не
стыдно было и ехать, а то мой мундир оказался порван и испачкан,
его конечно в госпитале постирали и зашили, но вид он потерял, и
было видно, что ему хорошо досталось. Ехать к портному в таком
мундире ещё было можно, но вот носить повседневно в тылу, а тем
более куда либо в нём ехать уже нет. Прямо у портного я после
примерки одел повседневный мундир, забрав с собой парадный. А свой
старый просто выкинул, так как мне он был больше не нужен. Носить
его сейчас, это позорится, а в этом времени в первую очередь
встречают по одёжке и на фронте в таком мундире ещё можно понять,
допустим человек только вышел из боя, но не в тылу.