— Похоронка,
наверное, с фронта пришла. Что? Прибили
твоего уродца? — выпалила блондинка
Дайна, которая до моего появления в
таверне солировала на сцене. К сожалению,
остров так мал, что слухи по местному
населению разносятся со скоростью
звука. Все знали, что уже который год я
жду Бренера с войны. Ему не сразу, но все
же удалось подписать контракт и
отправиться на службу в армию Таэроса
на границу с Халдиром, как он и обещал.
Люди думают, что Этан, возможно, его сын
и у нас отношения. Никто не поверил в
мое чудесное спасение при кораблекрушении,
хотя близнецы гномы были тому свидетелями.
Строят дикие гипотезы, одна краше другой!
Смешно уже даже! Но меня задевали вовсе
не грязные сплетни, а то, что от Бренера,
на самом деле, уже полгода не было
весточки. Я не знала, что с ним и терялась
в догадках каждый день. Тешила себя
мыслью, что похоронки нет. Но глубоко в
душе осознавала, что осталась совсем
одна в этом гнилом мире и никогда не
выберусь из порочного круга нищеты.
Никогда не увижу свою маленькую дочь!
Это убивало меня изнутри, пожирало,
выкручивало и травило. Ни дня у меня без
слез не проходило. Мое сердце надвое в
тот роковой день разрезало, и я отчаянно
пыталась вернуть вторую половину.
В
очередной раз я проигнорировала обидное
высказывание Дайны, от чего она взбесилась
еще больше.
— Это
каким же конченым драконом надо быть,
чтобы танцевать для пьянчуг по ночам!
— продолжила она надо мной глумиться
и подошла почти вплотную, окинула меня
с ног до головы презренным взглядом.
— Да
оставь ты ее, Дайна, замараешься. Она до
этого конский навоз руками месила! —
заржала как лошадь Рея.
— Да
брось! Я не брезгливая, — махнула рукой
прямо у моего носа, из-за чего я часто
заморгала и отошла на шаг назад.
Благодаря
моей железной выдержке ни один из
подобных конфликтов не заканчивался
дракой. Нельзя поддаваться на провокации.
Я знала, что если внутренний зверь во
мне проснется, всем тут мало места будет.
Можно ненароком убить. Лучше поберечь
трансформацию для представления.
— А
я слышала, что она нагуляла своего
звереныша, потому Бренер и сбежал от
нее на войну! — подключилась к травле
третья танцовщица, что сидела у трюмо
и вяло расчесывала свою рыжую паклю
волос.
— И
правда! Ничуть не похож!
У
меня уже темнеть в глазах начинало от
злости. Одно дело меня полоскать и совсем
другое затрагивать ребенка.