Моя любовь «на одну ночь» только начала разгораться. Это тоже игра, всё тоже одно правило. Игра внутри другой игры. Маленькое сражение на только что открывшемся фронте. Мы целовали друг друга с ещё большим желанием, оставлявшем влажные следы на губах, на шее, на мочках ушей. Руки устроили беспредел, как будто какой-то пошлый кукловод-извращенец управлял ими, как марионеткой. Я запустил пальцы в её мокрые волосы и потянул назад, от себя. Она запрокинула голову, открывая для поцелуев и легких укусов свою шею. Постанывая и всё также тяжело дыша, она продолжала меня крепко обнимать. Вторая моя рука уже скользила по её гладкому бедру. Выше и выше. Под полотенце. Я чувствовал пальцами ее жар и влагу между ног. С губ сорвался стон. Не знаю, на сколько он был громким – я уже ничего не слышал, кроме пульсации где-то в висках. Она меня оттолкнула и посмотрела мне в глаза. Весь здравый смысл был укутан плотной пеленой желания. Взяв за руку, она повела меня за собой в сауну. Там, в центре предбанника – просторном и светлом помещении – стоял большой деревянный стол прямоугольной формы, вокруг которого я успел заметить три лавки.
– Хочу тебя, – снова тот же уверенный взгляд, и снова спасительно-убийственный поцелуй. – У нас есть примерно двадцать минут.
Я молчал и заводился всё больше. Вэл сняла с меня свитер и, не переставая целовать, стала расстегивать джинсы.
– Только без засосов и царапин, – я волновался только за одно – чтобы на мне не осталось следов циничной измены.
Я стоял, облокотившись на стол. Полотенце плавно спустилось на пол, обнажив её красивое загорелое тело. Она встала на колени, чтобы снять с меня джинсы. Какие у нее теплые и нежные губы! Я прижимал её голову, стараясь запомнить каждое ощущение. Всё, это придел. Я поднимаю её, разворачиваю спиной к себе, наклоняю вперед так, чтобы она опиралась на стол и…
Мы сгорели. Любовь – еще одно значения слова «крематорий». Просто сидели рядом на лавке, которая стояла у стола. Голые, покрывшиеся капельками пота, как хлопьями пепла после пожара. Или это были хлопья Хиросимы? Сложно было точно сказать, сколько времени занял весь процесс, не уверен, что мы уложились в «примерно двадцать минут». Вэл положила свою голову мне на плечо, я просто смотрел перед собой. Страсть и желание, кроме которых, казалось, не было ничего, сменились на легкое смущение и неловкость.