– Карл Федорович!
Граф глянул на стол, потом на него и с удивлением сказал:
– Не вижу ужина.
– Письмо вам от Николая Павловича, – улыбнулся Михаил, протягивая синий листок бумаги.
– Благодарю вас, – кивнул тот и принялся за чтение.
«Карл Федорович! – писал великий князь Николай. – Обстоятельства, в коих я нахожусь, не допустили меня лично объявить вам, что поездка ваша и предмет оной в Варшаве бесполезны.
Брат мой Михаил Павлович вам лично объяснит, а я прибавлю желание, чтобы вы при нем остались до возвращения его под предлогом ожидания Е. В. Г. Императора. Мне не нужно здесь упоминать ни об уважении, ни о дружбе, которую я всегда к вам имел. Николай.
С. Петербург. 8 декабря в 9 часов вечера».11
Граф Толь поднял голову от письма. Их взгляды с Михаилом Павловичем встретились.
Было утро 9 декабря 1825 года.
В ночь с 11 на 12 декабря в Зимнем дворце во внутренний караул заступила рота Московского полка под командой штабс-капитана Бестужева. Командир караульной команды, при сдаче дежурства, передал Михаилу Александровичу секретное предписание великого князя Николая Павловича, которое требовало – начиная с вечерней зари и до утреннего восхода он лично обязан приводить часовых к покоям его высочества. Бестужев, наслышанный от своих товарищей о причудах великого князя в его бытность командиром бригады, отшутился:
– Хоть к покоям, хоть в покои.
Во втором часу ночи, пройдя с часовым длинный коридор, освещенный одной лампой, он остановился перед дверьми спальни его высочества. Смена караула проводилась не первый год и ничего сложного не представляла. Все движения были отработаны: один часовой сходил с места, другой заступал на него.
В ночной тишине отчетливо звякнуло железо. Бестужев вздрогнул, сердито глянул на караульных. Дверь в спальню мгновенно приоткрылась, и в узком отверстии показалось бледное испуганное лицо великого князя.
– Что это значит? Что случилось? Кто тут? – спрашивал он дрожащим голосом.
– Караульный капитан, ваше высочество, – отвечал Бестужев.
– А, это ты, Бестужев! Что там такое?
– Ничего, ваше высочество, часовые при смене сцепились ружьями.
– И только? – он замялся в нерешительности, но тут же обрел уверенность. – Если что случится, то ты дай мне тотчас знать.12
Штабс-капитан Бестужев продолжил путь с караульным солдатом. Дождавшись, когда их шаги смолкнут, великий князь отошел от двери.