Свои. Путешествие с врагом - страница 23

Я увидел две группы. Один одну забивает, другой другую. Ужас кромешный. Я больше никуда и не смотрел даже… И тот человек потом упал и уже не поднялся. Тогда этот взял шланг там, где машины моют, и льет на него воду, и тот начал шевелиться, подниматься… Тогда опять битье, опять навоз и опять: “Норма, норма!”

Гаражные ворота открыты, на земле видны неподвижные люди. А дальше там внутри темно, ничего не видно. У ворот одни люди стоят, другие лежат. Живые? Неживые? Не шевелятся. У меня осталось впечатление, что все они там – и те, кто избивал, и те, кого избивали, – были интеллигентные люди в костюмах, не какие-нибудь рабочие. Крови не видел, только навоз и потоки воды.

В толпе не было ни одобряющих, ни протестующих, все только смотрели, прижавшись к этой ограде. Любопытные. Мы там пробыли, может, десять минут, может, больше… Потом брат взял меня за плечи, оттащил от ограды, и мы пошли домой.

А в то время по другую сторону проспекта Витаутаса было Каунасское центральное городское кладбище, и там шли похороны погибших белоповязочников. Играли траурные марши. Ужас. Тут убийства, а тут марши.

Возвращаясь домой, мы услышали крики. Это белоповязочники хватали евреев, чтобы те убрали трупы со взорванного Алексотского моста. Трупы эти были везде: и в воде, придавленные обломками. На другой день трупов уже не было. То ли их увезли куда, то ли отцепили от обломков и пустили по течению Немана.

[7 октября 2004 года, Вильнюс]

Мы купались в Немане, на пляже в Кулаутуве[9]. Вдруг мы услышали выстрелы и поняли, что звуки доносятся с другого берега Немана. Подошла группа людей, мы снова услышали выстрелы, и эта группа людей пропала, наверное, они упали в яму. Мы залезли в ивняк на берегу Немана и смотрели, наверное, с полчаса или дольше, но потом заметили, что над тем местом поднялся столб пара или дыма.

Мы вернулись обратно в поселок. Там собрались люди и что-то с жаром обсуждали. Остановились послушать. От некоторых я услышал, что расстреляли евреев из Запишкиса[10] и что нас это не касается, не наше дело. Но были и такие, кто говорил: но это наши друзья, наши знакомые. Даже имена называли. У меня осталось впечатление, что эти люди поделились на две половины: одни были потрясены тем, что людей расстреляли, а других это нисколько не потрясло, и они приводили различные аргументы, доказывая, что ничего страшного не происходит.