Тааак. Начинается. Человек не должен доказывать, что он не
верблюд, доказательство виновности человека лежит на обвиняющей
стороне. Но капитана это мало волновало.
Мне хотелось послать его, но я не стал этого делать. Я спокойно
отвечал ему попунктно. Вдруг он неожиданно спросил меня, признаю ли
я себя виновным в предъявленных обвинениях? Этот вопрос сбил меня с
толку.
Зато Сухоруков прекрасно владел собой. Если его чему-то и
научили в учебном заведении КГБ, так это актерскому мастерству.
Он бешено вращал глазами, повышал голос, задавал один и тот же
вопрос одинаковыми словами, но с разной интонацией. Разными
словами, но с одинаковой интонацией.
Он преуспел в этом, потому что я уже сам запутался и пытался
разобраться в его системе. Я не мог вспомнить спрашивали ли меня о
некоторых вопросах прежде или нет.
Я заценил методы их работы. Такой способ допроса мог выявить
вранье и несостыковки, если подозреваемый действительно лгал. Или
выдавал частичную правду.
По большому счету, меня не били, не унижали, не пытались
подавить мою психику. Если бы не время, в которое происходил
допрос, я бы даже сказал, что всё происходило в рамках.
— Простите, – я обращался к обоим, ощущая, что это наверно самая
длинная ночь в моей жизни – а допросы в ночное время разрешены?
К разговору подключился второй.
— Максим, ну зачем ты так? Мы уже начали тебе доверять. Да
товарищ капитан, — он дождался пока Сухоруков кивнул, – Допрос
обвиняемого не может производиться в ночное время, кроме случаев,
не терпящих отлагательства. Обвиняемый допрашивается в месте
производства предварительного следствия. Следователь вправе, если
признает это необходимым, произвести допрос в месте нахождения
обвиняемого. Усек? У нас как раз случай, не терпящий отлагательств.
Это во-первых.
— Я просто туго соображаю. Дико извиняюсь.
— А во-вторых, где ты видишь ночь?
Я посмотрел в окно и увидел, что светает. Я понял, что не сплю
сутки. Да ещё и какие сутки Второй видел мое состояние и я даже
уловил в выражении его глаз, что-то типа сочувствия.
— Спать хочешь? Еще немного и мы тебе дадим выспаться. Все
зависит от тебя.
Как хитро он это сказал. Поманил морковкой, но дать выспаться не
значит отпустить на все четыре стороны. Они могут дать выспаться и
в камере внутренней тюрьмы.
Мне нельзя было проявлять слабость. Голова гудела сразу в трех
местах. В обоих ушах звенело, а область лба будто вибрировала.