- Марк…
- Даже стыдно посмотреть на меня?
Нет! Мне стыдиться нечего. Я боюсь… Боюсь того взгляда, которым Марк наградил меня в последнюю нашу встречу. В нем не было ничего, кроме холодной ярости. Ни прежнего огня, ни восхищения, ни ласки. А я и в тот момент любила, когда хваталась онемевшими пальцами под холодным дождем за кованый забор.
Мотаю головой из стороны в сторону. Но это не отрицательный ответ на последний вопрос Марка – сбрасываю воспоминания.
- Плакать собираешься?
Снова не могу ответить. А с охранником же была такой борзой!
Открываю глаза и вижу то, что бьет сильнее – равнодушие.
- Я перестала плакать полтора года назад, - отвечаю тихо.
Марк совсем не изменился. Все так же красив, стильно одет, подтянут – шикарный мужчина. Он даже в домашней одежде выглядел греческим богом или дьяволом, который искусит и затянет в водоворот наслаждения. Только за это наслаждение придется расплачиваться потом вечностью в адском котле. Именно там и я варюсь уже полтора года, боясь сделать хоть шаг в сторону.
- Будем считать, что ты случайно попалась мне на глаза, Милена, - Марк закуривает прямо в коридоре, наплевав на правила. – И это в первый и последний раз.
Разворачивается и уходит. Нет! Он уходит!
Я отмираю и кричу вслед:
- Подожди!
Другого шанса у меня не будет – это осознание как средство от паралича. Марк останавливается, но не оборачивается.
Я почти бегу к нему в узком платье, но расстояние кажется невыносимо большим. И каблуки, эти чертовы каблуки только делают меня медлительнее. И вот его спина так близко, я протягиваю руку, чтобы дотронуться до плеча.
- Милена, не доводи до греха.
Одергиваюсь, делаю шаг назад. Разговаривать со спиной так себе, но я столько искала этот шанс.
- Мне нужна помощь.
- Что? – Марк резко оборачивается и по инерции подается вперед.
Мы так близко. И пусть я пыталась себя убедить, что все забыто и похоронено, но при встрече с ним понимаю: это было самовнушением. Он слишком глубоко во мне, и за это я себя ненавижу. А он ненавидит меня…
Хоть что-то общее у нас есть.
2. Глава 2. Марк
Я не замечал, как ром обжигает горло, как близко пламя огня. Наверное, я хотел сгореть там же, вместе с этим домом. Никто так и не понял, почему я, едва вышвырнув Милену, попросил слить бензин с машин.
Горел я изнутри.
Горела моя семейная жизнь.